[Либертарный Дракон]

Нет, не для самосожалений - простор для самосожжений имеет у нас временами место. Не знаю, что тут можно вообще высказать так, чтобы не задеть, не затронуть истинную болевую точку, чтобы, упаси боже (можно, сегодня я напишу сакральное слово с маленькой буквы?), не подставить палаш под красного коня петрова-водкина (особенно, вы понимаете сами, - Водкина, хрен с ним, с петровым) и под его купание чтобы не загнулся он в беге под подставленным палашом, чтоб не завизжал, не полетел, ломая копыта и бабки (а интересно, что такое бабки? - я в конях никогда ничего не понимал), - не о том говорим, Господи с большой буквы, не о том, - но конь вспомнился оттого, что самые страшные предсмертные крики я слышал всегда у коней и зайцев. Нечего тут высказать, и нечего тут с важным - или с жалким, что то же самое - видом советовать, и никто в боли исконной, личной, сердечной, никогда и никому ещё не мог посоветовать ничего путного. Потому что один никогда не приемлет, не поймет, не прочувствует до конца, до корня, до основы, до невспаханной почвы другого, потому что татуировка одиночества для аристократов духа вдавлена в их существо, как трилистник французского королевского герба - в пеленки при рождении именитых младенцев у аристократов тела. Никто для уничтожения этой боли никогда и никому ничего не мог посоветовать, хоть ты весь из себя пыжься, хоть с рыцарских, хоть с эллинских, хоть со скифских кругломордых времен пыжься, хоть пятьсот тысяч лет пыжься, со времен нижнего палеолита, с неандертальского времени, с бизонов и шерстистых носорогов и мамонтов времен пыжься, - и вой в голос, и бейся пышноволосой башкой, полной вшей, и выкалывай себе глаза - для отвлечения боли в другое телесное место (есть такой прием каннибалов), - глаза, синие, несмотря ни на что, на грязь, на дым, на сажу костров, и сдирай с себя донага вонючие шкуры - но никто не подойдет с толком, с чувством, с расстановкой, не скажет, как убить боль, и она останется, и ты взвоешь в последний раз, и уткнешься в оргазмических почти судорогах мордой в зыбучие пески, и никто и ничем не поможет, - и будешь лежать на вонючих шкурах до рассвета обморочно, накрытая железным правилом цивилизации - потому что сдержанность юбер аллес - а на заре родные поднимут тебя пинками - приспело время собирать хворост; хоть сдохни, нужно хворост в ближней роще собрать для утреннего костра, и молоком вислых грудей кормить беззубо разевающего рот младенца, хоть ноет все тело, и хрип из горла, и слюна из беззубого рта, и вой-не-вой, а ничего не поможет, как ты был прав, о Фо-чужеземец.

И понемногу, всхлипывая, замолкнешь, и даже - ну, временно или там постоянно, не знаю я, - вернешься к Исполнению, - а боль останется, - глухая, ушедшая вглубь; так и останется, но уже телом переносимая, хоть и слегка. Сказал Премудрый, что всё перемелется, и это правда - перемелется всё, и смерть матери, и отца, и сестер, и даже детей своих смерть перемелется, если будет сила в тот момент не садануть кремневым ножом себе промеж грудей. И если не саданет, то всё успокоится, упокоится - и тишина настанет. Голос тонкой тишины, как в псалмах сказано.

А помочь - да, никто не может: ни я, ни он, ни она, ни они, ни оне, если даже сама себе помочь не можешь. А ты - не можешь. Да и никто не может.

У человека тело одно, как одиночка, писал Тарковский-старший, имея в виду, конечно, карцер.

И тебе уже нет дела, но:

если спросят меня, было ли счастье, так я отвечу, с натугой вспоминая, но с полнейшей искренностью: да, было, - двое суток ровного счастья влёт за всю мою жизнь, гудящего мохнатым шмелем с медовых сот, тоскливым северным летом. И никогда я ещё и уже до и после не порхал мотыльком над землей. И не нужно ни пояснений, ни дополнений, ничего не нужно и не хочу, только навсегда запомнить запах волос, пропахших дорогами и солнцем, и синеглазую улыбку, и сумрак пропахшей детством квартиры, - хочу уйти, как в омут, и остаться в придонье, и не всплывать больше. Хочу придонным пучеглазым карасем до смерти пялиться вверх, на искаженное отражением воды солнце, пуская пузыри, и остаться там навеки, навсегда, вспоминая.

И чего стоят все обиды, и советы, и счеты, пока есть это воспоминание и запах солнца, и безумная, тягучая, как резина, память, и редеет облаков летучая гряда, и пока мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность.

Comments

[valaby]

ух. не дыша.

да, так мы и живем...

[Марга]

..а ведь может и не быть даже этих двух часов.

Или еще хуже, ты однажды оглянешься и поймешь, что они были, но ты их пропустил, не заметил.

дайте мне кремневый нож)))

[Либертарный Дракон]

В общем, Крановщица, я плохо написал. Не так, как было когда-то. Ни полета мыслей тебе, ни укуса за горло боевым псом, стаскивающим с коня с трассы на обочину, - ничего. Исчезло нечто, господин Блин! Нечто исчезло неизвестное и мало осязаемое публикой. Легкость писания исчезла, вот в чем дело.

М-да.



Даже и не знаешь, что сказать, и кому выразить признательность, кроме себя самого.



Крановщица, спасибо.

Авось, еще познакомимся.

[valaby]

Либертарный Дракон ну и ладно, пусть я тяжеловоз, по легкости мыслей сравнимый с мычаще-нетрезывым Драконом (который и написал то, что он написал, только потому, что половину клавиш пальцами перепутал). Но мне очень понравилось. Вот так вот.

оно не стаскивает с коня боевым псом. оно бъет в висок всеразрушающей битой. дугое дело, что висок - неразрушаемый... но это другая история.

[Либертарный Дракон]

*Дракон неуверенно озирается слезящимися, красными с перепою глазами.*

*Потом, устремив взгляд в неразрушаемый висок-неизвестно-кого, тяжело вздыхвет:

-Плохо! Плохо, Крановщица! Не так, не суть написал!*



В общем, Валя, что-то в последнее время не то у Дракона выходит. С натугой как-то.



И плюс к тому - никаких у меня сил нет, окромя воспоминаний.



Марга, Фрау, где вы? Всё равно - помирать.



Тьфу, блин.

Упился - так упился. Не знаю, как до дому доеду.

Завтра - поинтересуйтесь.

[Либертарный Дракон]

А печаль - всё равно сохранилась.

Что ни говори.

[valaby]

нет одного без другого.

нет печалей - нет радостей.



я поинтересуюсь

[Либертарный Дракон]

Королева Марго, тебе спасибо тоже. Неуправляемое.

[Марга]

Либертарный Дракон мне проще, ибо я изрядная гедонистка))) Хватаю кусочки счастья слету и вцепляюсь в них обеими руками)))

Только вот я не уверена, что это счастье настоящее)))

Что помирать все равно - это я помню...

Моментально в море))))))