[Либертарный Дракон]

"Это был первый концерт Окуджавы, прошедший с таким успехом. Масштаб явления стал очевиден. Разумеется, это понравилось не всем. Когда счастливый и усталый Окуджава (в первом отделении читал, во втором пел) спускался по лестнице Дома работников искусств, к нему подскочил композитор Иван Дзержинский, автор соцреалистической оперы “Тихий Дон”:
-Я не позволю этого безобразия в нашем доме! Я — Дзержинский! Я — Дзержинский!
-А я - Фрунзе, - сказал стоявший сзади Лебедев, хлопнув его по плечу, и скандал рассосался.

...Поэтические вечера с конной милицией еще не вошли в обычай, и руководство испугалось примерно так же, как в 1946 году, когда при появлении Ахматовой и Пастернака зал в едином порыве встал. Через две недели после концерта, 29 ноября, в “Смене” появилась статья Игоря Лисочкина “О цене “шумного успеха”. Ее почти сразу (5 декабря) перепечатала “Комсомолка”.
Игорь Лисочкин — ровесник Окуджавы, ныне руководитель петербургского клуба военных обозревателей, многолетний сотрудник “Санкт-петербургских ведомостей”, ветеран войны. Песни Окуджавы он знал и любил, потому и на концерт пошел, - об этом Окуджаве впоследствии рассказали общие знакомые: Ленинград - город тесный, любители авторской песни друг друга знали. Это всего грустней: писал “свой” - и поколенчески, и социально; но попросили — и не отказал, и отработал заказ с энтузиазмом.

Что до разносного потенциала, статья не особо опасная, но довольно противная. Впоследствии, пересказывая ее на вечерах, Окуджава издевательски цитировал: “Но за таким поэтом девушки не пойдут. Девушки пойдут за Твардовским и Исаковским”. И добавлял: “Был такой критерий оценки поэта — за кем пойдут девушки”.

Это чистая эстрадная реприза, потому что у Лисочкина сказано иначе — однако не хуже:
“Булат Окуджава — московский поэт. Не Александр Твардовский, не Александр Прокофьев, не Евгений Евтушенко — просто один из представителей той большой поэтической обоймы, чьих стихов еще не лепечут девушки, отправляясь на первое свидание. Так для чего же пуговицы обрывать?”
Так что критерий оценки поэта был другой — за кого рвут пуговицы.

...26 декабря 1961 года случилось нормальное чудо, одно из многих в истории русской литературы. На секции поэтов Союза писателей СССР, в переполненной комнате № 8 дома на улице Воровского, прошло обсуждение песен Окуджавы. Ему готовился разгром. Собрание было следствием статьи Лисочкина, а главное — результатом слишком громкой и стремительно растущей славы... Как ни странно, наибольшее недружелюбие он вызывал у людей сходного опыта: у фронтовика Луконина, у трижды отсидевшего Смелякова.
Под личиной творческого отчета готовилась порка. Не зря после того, как Окуджава закончил петь, Владимир Солоухин со смачным оканьем заметил: “Ну вот, поразвлекались, а теперь - за розги!”. Ожидания его, однако, не сбылись.

Луконин со Смеляковым, послушав несколько стихотворений, начали подначивать с места: “Нет, ты спой! Ты спой, что на вечерах своих поешь!”. Окуджава, бледный, но сдержанный, отвечал: “Я все спою”. “Нет, ты спой то, что в Ленинграде!” - “Да, спою, что в Ленинграде. Может, не так уж все было страшно”. Подробный отчет об этом вечере оставил в дневнике Александр Гладков: “И постепенно произошло чудо: талант поэта-исполнителя, обаяние его и ответные токи от большинства слушавших, которое было настроено вроде меня, т.е. заранее настроено дружески и знало эти песни, сделали свое дело — атмосфера как-то удивительно переменилась, и к началу обсуждения стало ясно: “прорабатывать” Окуджаву не удастся. Чем-то это мне напомнило прекрасный фильм “12 рассерженных мужчин” — и это тоже могло быть сюжетом о победе поэта. По мере хода обсуждения Смеляков все чаще стал спускаться в ресторан и к концу совершенно напился так, что жене пришлось его увести”.

То, что случилось этим предновогодним вечером в ЦДЛ, больше всего похоже на сюжет старого стихотворения Майкова “Приговор”:

Дело в том, что в это время
Вдруг запел в кусту сирени
Соловей пред темным замком,
Вечер празднуя весенний;

Он запел — и каждый вспомнил
Соловья такого ж точно,
Кто в Неаполе, кто в Праге,
Кто над Рейном, в час урочный,

Кто — таинственную маску,
Блеск луны и блеск залива,
Кто — трактиров швабских Гебу,
Разливательницу пива...

Словом, всем пришли на память
Золотые сердца годы,
Золотые грезы счастья,
Золотые дни свободы...

И — история не знает,
Сколько длилося молчанье
И в каких странах витали
Души черного собранья..."

Д.Быков, "Булат Окуджава". Вступительная заметка автора.

@темы: книги