Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Вернулся я, гу, из Ашдода. Это, хугкс, такой город у теплого моря, где синие волны ласкают песок. Ушш... При этом сутки потрачены все же не зря, хоть сам город - и орчи. По крайней мере, встретились, наконец, с А й д и. Она вовсе не курджи и даже не финджи, как можно было бы подумать; и вот мы несколько часов бродили по ровным, квадратами расчерченным улицам, и спустились, в конце концов, к берегу.
Там мы предались сэнти-фати.
Там мы предались сэнти-фати.
среда, 16 ноября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Совершенно не хотел я, братья и сестры (через "е", а не через "ё"), писать сурьёзного поста, хоть предыдущий (белосписочный, так сказать) пост, вроде бы, к тому обязывает, как мне тут говорят (а почему, собственно, кто-то кого-то к чему-то вообще обязывать должен?), - да ведь то, что я пишу, и постом назвать нельзя, так только - мысль с-под полтины бренди "Долина роз" проскальзывает, и в блаженном состоянии зафиксировать не грех, думаю - о чем это я?
В голове отчего-то нынче один Eggog ака Летика из "Алых парусов"
В голове отчего-то нынче один Eggog ака Летика из "Алых парусов"
вторник, 15 ноября 2005
11:12
Доступ к записи ограничен
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Сегодня родились два необычных (для меня лично) человека. Во-первых, это моя мама, которую я могу поздравить только по междугородному телефону, а во-вторых - Frau Schmerler, которую я даже по телефону поздравить не могу - и поздравляю поэтому прямо тут.
Зайт же мир гезунд, штарк ун мацлиэх, как это тут у нас говорится.
Зайт же мир гезунд, штарк ун мацлиэх, как это тут у нас говорится.
воскресенье, 13 ноября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Вот тут http://www.diary.ru/~arle/?comments&postid=3663892 пишут о русско-американском жаргоне. Очень забавно. У нас тут свой жаргон есть тоже. А ещё бывают ляпсусы, связанные с плохим знанием языка.
Сейчас вспомнил то, что наблюдал лично.
Сейчас вспомнил то, что наблюдал лично.
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
В Выборге есть башня. Она находится внутри местной крепости, которую построили, кажется, шведы. Башня возвышается над всем городом. Третьего ноября восьмидесятого года мы, будучи студентами педвуза, поехали в Выборг на какой-то педсеминар. Было много народа, но я не обращал внимания ни на кого, только на Ирку. Мы приехали. Мы провели семинар и пошли гулять. Мы вошли в крепость и подошли к башне. Мы забрались на неё. Там внутри много ступенек, а на самом верху есть парапет. Туристы ходят вдоль него, а потом спускаются вниз. Пока мы поднимались по ступенькам к парапету, мы поссорились с Иркой. Не помню уж, почему мы с ней поссорились, но это факт. И вот, выйдя к парапету, Ирка сказала, что ненавидит меня. Это очень обидно - услышать такое от человека, с которым не успел ещё ни разу поцеловаться. Собственно, я вообще ещё ни разу не целовался - ни с ней, ни с кем-нибудь другим. Я только читал о том, что это приятно.
Ирка спустилась по ступенькам башни вниз, а я остался. Я дождался, пока она спустилась, и решил показать, что я - её рыцарь. Или принц. И что меня не нужно ненавидеть, меня нужно любить. Или хотя бы поцеловать. И вот, когда она спустилась и, выйдя из башни, задрала голову, я встал на парапет. И увидел, что на выпуклом куполе башни лежит выпуклая лестница, ведущая к флагу. В те времена на верхушке купола был флаг. Когда-то, вероятно, он был красным - наверное, его повесили в сороковом году, когда СССР захватил Выборг у финнов. Наверное, с тех пор туда никто не залезал, потому что флаг выцвел и стал совершенно белым, как знамя, которое вывешивают, когда сдаются. Я полез по лестнице к флагу. Я не смотрел вниз, пока лез. Лестница была железной, но трещала, как деревянная. Из неё вываливались болтики, шурупчики и гвоздики. Я долез до самого верха, обхватил руками флагшток с белым флагом, отдышался и посмотрел вниз. Я ужаснулся. Я понял, что если упаду, то перелечу через парапет и свалюсь в самый низ, во двор шведской крепости. Парапета отсюда было не видно. Ирка внизу была такая маленькая, что я её не видел тоже. Я посидел у белого флага, вцепившись в него. Я хотел махать этим флагом в знак того, что сдаюсь, но вокруг не было никого, кто мог бы помочь мне. Только ветер гудел. Я распластался на лестнице, обнимавшей купол, и стал спускаться. Когда я спустился метра на полтора, лестница стала выпрямляться. В ней не было больше ни гвоздей, ни болтов, ни шурупов. Они все выпали, пока я забирался наверх. Со времен освобождения/оккупации Выборга прошло ровно сорок лет, и между безымянным солдатом, устанавливавшим флаг, и мною, туда не лазил ни один человек. У болтов и шурупов есть свой срок давности и годности. Я висел на выпрямляющейся лестнице. Лестница выпрямилась и стала сползать в пропасть. Я налег на неё всем весом, и она нехотя легла на место. Я не помню, как спустился к парапету, но я спустился и встал на него, а потом спрыгнул на ватных ногах внутрь башни, туда, где безопасно ходят туристы. Потом я посидел немного и, трясясь, сошел по ступенькам вниз. Внизу была Ирка, которая меня ненавидела. Когда я спустился, она сказала, что я идиот.
У этого дня было два последствия: я на всю жизнь стал бояться любой высоты, и ещё потом, вечером того же дня, меня поцеловала Ирка. Меня впервые в жизни поцеловали, вы понимаете? Следствием этого поцелуя стало то, что через год я на Ирке женился. Когда она забеременела. Я ведь был честный человек, как с горечью говорили мне папа и мама.
Лучше бы я не лазил на эту башню.
Ирка спустилась по ступенькам башни вниз, а я остался. Я дождался, пока она спустилась, и решил показать, что я - её рыцарь. Или принц. И что меня не нужно ненавидеть, меня нужно любить. Или хотя бы поцеловать. И вот, когда она спустилась и, выйдя из башни, задрала голову, я встал на парапет. И увидел, что на выпуклом куполе башни лежит выпуклая лестница, ведущая к флагу. В те времена на верхушке купола был флаг. Когда-то, вероятно, он был красным - наверное, его повесили в сороковом году, когда СССР захватил Выборг у финнов. Наверное, с тех пор туда никто не залезал, потому что флаг выцвел и стал совершенно белым, как знамя, которое вывешивают, когда сдаются. Я полез по лестнице к флагу. Я не смотрел вниз, пока лез. Лестница была железной, но трещала, как деревянная. Из неё вываливались болтики, шурупчики и гвоздики. Я долез до самого верха, обхватил руками флагшток с белым флагом, отдышался и посмотрел вниз. Я ужаснулся. Я понял, что если упаду, то перелечу через парапет и свалюсь в самый низ, во двор шведской крепости. Парапета отсюда было не видно. Ирка внизу была такая маленькая, что я её не видел тоже. Я посидел у белого флага, вцепившись в него. Я хотел махать этим флагом в знак того, что сдаюсь, но вокруг не было никого, кто мог бы помочь мне. Только ветер гудел. Я распластался на лестнице, обнимавшей купол, и стал спускаться. Когда я спустился метра на полтора, лестница стала выпрямляться. В ней не было больше ни гвоздей, ни болтов, ни шурупов. Они все выпали, пока я забирался наверх. Со времен освобождения/оккупации Выборга прошло ровно сорок лет, и между безымянным солдатом, устанавливавшим флаг, и мною, туда не лазил ни один человек. У болтов и шурупов есть свой срок давности и годности. Я висел на выпрямляющейся лестнице. Лестница выпрямилась и стала сползать в пропасть. Я налег на неё всем весом, и она нехотя легла на место. Я не помню, как спустился к парапету, но я спустился и встал на него, а потом спрыгнул на ватных ногах внутрь башни, туда, где безопасно ходят туристы. Потом я посидел немного и, трясясь, сошел по ступенькам вниз. Внизу была Ирка, которая меня ненавидела. Когда я спустился, она сказала, что я идиот.
У этого дня было два последствия: я на всю жизнь стал бояться любой высоты, и ещё потом, вечером того же дня, меня поцеловала Ирка. Меня впервые в жизни поцеловали, вы понимаете? Следствием этого поцелуя стало то, что через год я на Ирке женился. Когда она забеременела. Я ведь был честный человек, как с горечью говорили мне папа и мама.
Лучше бы я не лазил на эту башню.
суббота, 12 ноября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Ноябрь для меня - месяц воспоминаний.
В частности, это время дней рождений - моих: мамы Марины, дочки Буси (Дворы-Берты), а также первой жены Ирки, которую я не видел и не слышал вот уже лет семнадцать, хотя знаю понаслышке, что она жива и здорова.
Я написал сейчас довольно большой пост, но он испарился. Бог с ним. Нового поста я писать не буду, просто перечислю следующие важные для меня в автобиографии даты, связанные с этим месяцем:
третьего ноября я впервые в жизни поцеловался с девушкой; шестнадцатого ноября впервые в жизни девушка ответила мне взаимностью (это было двадцать пять лет назад, и помню я это до сих пор в мельчайших подробностях); двенадцатого ноября (пять лет назад) родилась моя дочка Буся (Двора-Берта), пятнадцатого ноября (шестьдесят с чем-то лет назад) родилась моя мама.
Я считаю своим долгом сообщить, что мы с Бусей очень, очень благодарны Анемоне-Неморозе, которая прислала нам на у-мэйл официальное поздравление с пятилетием. Мы прочли его трижды - вслух и нараспев. Мы, честно говоря, заучили его наизусть. Сегодня у нас было человек пятьдесят гостей, и выражение "анемонанемороза" раздавалось в нашем доме не меньше раз, чем это самое число. Саша и Рита, спасибо вам.
В частности, это время дней рождений - моих: мамы Марины, дочки Буси (Дворы-Берты), а также первой жены Ирки, которую я не видел и не слышал вот уже лет семнадцать, хотя знаю понаслышке, что она жива и здорова.
Я написал сейчас довольно большой пост, но он испарился. Бог с ним. Нового поста я писать не буду, просто перечислю следующие важные для меня в автобиографии даты, связанные с этим месяцем:
третьего ноября я впервые в жизни поцеловался с девушкой; шестнадцатого ноября впервые в жизни девушка ответила мне взаимностью (это было двадцать пять лет назад, и помню я это до сих пор в мельчайших подробностях); двенадцатого ноября (пять лет назад) родилась моя дочка Буся (Двора-Берта), пятнадцатого ноября (шестьдесят с чем-то лет назад) родилась моя мама.
Я считаю своим долгом сообщить, что мы с Бусей очень, очень благодарны Анемоне-Неморозе, которая прислала нам на у-мэйл официальное поздравление с пятилетием. Мы прочли его трижды - вслух и нараспев. Мы, честно говоря, заучили его наизусть. Сегодня у нас было человек пятьдесят гостей, и выражение "анемонанемороза" раздавалось в нашем доме не меньше раз, чем это самое число. Саша и Рита, спасибо вам.
четверг, 10 ноября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Вчера днем сидел на солнышке и читал газету. Мимо прошел Губерман. Он шел с авоськой из магазина домой. Увидев статью, которую я читал, он, видимо, обрадовался, потому что остановился. Что такое вкус, никто не знает, сказал он. И про вкус не спорят, ибо бесполезно и обидно, ответил я. И опять мы некое неуловимое понятие напрасно ловим продырявленным сачком туманных и расплывчатых претензий, подхватил он. Тут легко привести отчетливый пример отменной, неизбывной, чистой пошлости, настолько торжествующей, что вылилась она привольной песней, - закрыв глаза, процитировал я.
И мы спели хором:
Зайка моя, я твой зайчик,
Ручка моя, я твой пальчик,
Рыбка моя, я твой глазик,
Банька моя, я твой тазик.
Солнце мое, я твой лучик,
Дверца моя, я твой ключик.
Ты стебелек, я твой пестик,
Мы навсегда с тобой вместе.
...На случай, если вы ещё не насладились, есть и продолжение, - нараспев произнес какой-то алкаш, остановившийся нас послушать. Я поднялся со скамейки, мы встали рядом и, отбивая такт руками, немузыкальными голосами спели втроем, наизусть:
Ты бережок, а я речка,
Ты фитилек, а я свечка,
Ты генерал, я погоны,
Ты паровоз, я вагоны.
Крестик ты мой, я твой нолик,
Ты мой удав, я твой кролик.
Ты побежишь, а я рядом,
Ты украдешь, а я сяду.
...И чтобы слов не тратить понапрасну... - откашлявшись, произнес я.
...Я прибегну к некой давней мысли Карла Маркса... - ответстствовал человек с авоськой.
..."Религия - это вздох угнетенной твари", - хрипло продолжил алкаш.
...Так вот, он был неправ, - громко сказали мы втроем, - поскольку этот вздох - российский мат.
К этому моменту толпа вокруг нас увеличилась до непроходимости мамаш к детской площадке у парадной дома номер 424, где живет и куда, собственно, возвращался с авоськой Губерман. Когда мы замолчали и, сев на скамейку, разлили в пластиковые стаканчики пиво из бутылок, переполнявших авоську, часть зрителей одинаковым движением протянули сложенные газеты с той самой статьей. У кого-то нашелся карандаш. Очень довольный автор, прихлебывая пиво, стал ставить небрежные карандашные автографы.
И мы спели хором:
Зайка моя, я твой зайчик,
Ручка моя, я твой пальчик,
Рыбка моя, я твой глазик,
Банька моя, я твой тазик.
Солнце мое, я твой лучик,
Дверца моя, я твой ключик.
Ты стебелек, я твой пестик,
Мы навсегда с тобой вместе.
...На случай, если вы ещё не насладились, есть и продолжение, - нараспев произнес какой-то алкаш, остановившийся нас послушать. Я поднялся со скамейки, мы встали рядом и, отбивая такт руками, немузыкальными голосами спели втроем, наизусть:
Ты бережок, а я речка,
Ты фитилек, а я свечка,
Ты генерал, я погоны,
Ты паровоз, я вагоны.
Крестик ты мой, я твой нолик,
Ты мой удав, я твой кролик.
Ты побежишь, а я рядом,
Ты украдешь, а я сяду.
...И чтобы слов не тратить понапрасну... - откашлявшись, произнес я.
...Я прибегну к некой давней мысли Карла Маркса... - ответстствовал человек с авоськой.
..."Религия - это вздох угнетенной твари", - хрипло продолжил алкаш.
...Так вот, он был неправ, - громко сказали мы втроем, - поскольку этот вздох - российский мат.
К этому моменту толпа вокруг нас увеличилась до непроходимости мамаш к детской площадке у парадной дома номер 424, где живет и куда, собственно, возвращался с авоськой Губерман. Когда мы замолчали и, сев на скамейку, разлили в пластиковые стаканчики пиво из бутылок, переполнявших авоську, часть зрителей одинаковым движением протянули сложенные газеты с той самой статьей. У кого-то нашелся карандаш. Очень довольный автор, прихлебывая пиво, стал ставить небрежные карандашные автографы.
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
...Нет, не надо, не надо думать, что если я такой уж расторможенный (преимущественно - в пьяном виде, конечно), то и запретных для публикации тем быть не может. Еще как может. Но иногда дело не в запретных темах. Вот вернулся я вчера вечером домой в состоянии, близком к невменяемому, содрал камзол, отшвырнул парик, кинул в тестя шпагу и сел к монитору. И написал большой и правдивый пост о том, как меня в детстве пытались изнасиловать (дважды). Перечел и понял, что вышла такая чушь, что вывешивать её можно было бы, разве что участвуя в конкурсе Борьбы За Звание Автора И Владельца Самого Плохого И Глупого Дневника.
Так что дело не в расторможенности, не в заторможенности, - и даже не в пьянстве, как можно было бы подумать.
А вы говорите...
Так что дело не в расторможенности, не в заторможенности, - и даже не в пьянстве, как можно было бы подумать.
А вы говорите...
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Вообще-то, каждое стихотворение, которое я помещаю в дневнике, непосредственно (или опосредованно) посвящено связано с конкретным человеком из @аборигенов. То, что все эти стихи - не мои, ничего не меняет. Я как-то уже признавался, что стихов писать не умею - то-есть предпочитаю читать чужие, но хорошие стихи, нежели писать свои, но плохие.
Хочется спать, как хочется жить,
перед огнем сидеть,
чай обжигающий молча пить,
в чьи-то глаза глядеть.
Хочется жить, как хочется спать,
баловаться вином,
книжку рифмованную читать,
сидя перед огнем.
Пламя трещит, как трещит орех.
Лед на изнанке лет.
Вечной дремоты бояться грех,
и унывать не след,
Грецкий орех, и орех лесной.
Пламя мое, тайком
поговори, потрещи со мной
огненным языком,
поговори, а потом остынь,
пусть наступает мгла,
и за углом, как звезда-полынь,
зимняя ночь бела.
Хочется спать, как хочется жить,
перед огнем сидеть,
чай обжигающий молча пить,
в чьи-то глаза глядеть.
Хочется жить, как хочется спать,
баловаться вином,
книжку рифмованную читать,
сидя перед огнем.
Пламя трещит, как трещит орех.
Лед на изнанке лет.
Вечной дремоты бояться грех,
и унывать не след,
Грецкий орех, и орех лесной.
Пламя мое, тайком
поговори, потрещи со мной
огненным языком,
поговори, а потом остынь,
пусть наступает мгла,
и за углом, как звезда-полынь,
зимняя ночь бела.
среда, 09 ноября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Специально для Shellir. Зафиксировано во время асечного разговора с ней - прямо на моем рабочем месте, четверть часа назад.
[Дополнительно к этому сообщаю, что у меня кардинально изменился номер моего домашнего телефона; так что если кому нужно - напишите в у-мэйл. Предложение касается, по преимуществу, туземцев.]
Фото сделано для того, чтобы некоторые не воображали меня по-прежнему безгрешно-юным; и озаглавлено оно, с легкой руки Шелл, так:
"А теперь не мешай мне - я пытаюсь думать гекзаметром" (с) (Муми-папа)
Теперь я иду в ресторан - размышлять о роли сетевых поисковых систем в моей жизни.
На сегодня, собственно, всё.
[Дополнительно к этому сообщаю, что у меня кардинально изменился номер моего домашнего телефона; так что если кому нужно - напишите в у-мэйл. Предложение касается, по преимуществу, туземцев.]
Фото сделано для того, чтобы некоторые не воображали меня по-прежнему безгрешно-юным; и озаглавлено оно, с легкой руки Шелл, так:
"А теперь не мешай мне - я пытаюсь думать гекзаметром" (с) (Муми-папа)
Теперь я иду в ресторан - размышлять о роли сетевых поисковых систем в моей жизни.
На сегодня, собственно, всё.
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Умка (которая почему-то имеет порядковый номер 379), с днем рождения!
И маме, как заслуженной учительнице, передай вполне заслуженное спасибо за такую Умку.
И маме, как заслуженной учительнице, передай вполне заслуженное спасибо за такую Умку.
вторник, 08 ноября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
А вот я более чем глубоко уверен в том, что выражения "на фиг" и "по фиг(у)" пишется раздельно, а также в том, что оправдания слову "блять" (через "т") в литературном русском языке не существует. И что так было, есть и будет, пока стояла, стоит и стоять будет русская земля.
И был у меня знакомый, к мнению которого (в лингвистических и филологических вопросах) я до сих пор прислушиваюсь трепетно. Он, сидя в своей башне из слоновой кости, утверждал (правда, весьма снобистски и категорично), что с людьми, пишущими "нафиг" и "пофиг" слитно, нам не о чем пить.
Насчет того, что с таковыми людьми нам пить не о чем, я не согласен; но насчет того, что пишется слитно, а что раздельно - вполне.
Хотя в выражении "поднявшаяся вода была мне по... фиг" (см. ненормативный синоним) и "поднявшаяся вода была мне пофиг", можно, безусловно, разглядеть, как минимум, двояковыпуклый смысл.
Но я ж имею в виду литературный язык, самим фактом принадлежности к которому мы все так горды.
Если кто не согласен - прошу привести конкретные примеры.
И был у меня знакомый, к мнению которого (в лингвистических и филологических вопросах) я до сих пор прислушиваюсь трепетно. Он, сидя в своей башне из слоновой кости, утверждал (правда, весьма снобистски и категорично), что с людьми, пишущими "нафиг" и "пофиг" слитно, нам не о чем пить.
Насчет того, что с таковыми людьми нам пить не о чем, я не согласен; но насчет того, что пишется слитно, а что раздельно - вполне.
Хотя в выражении "поднявшаяся вода была мне по... фиг" (см. ненормативный синоним) и "поднявшаяся вода была мне пофиг", можно, безусловно, разглядеть, как минимум, двояковыпуклый смысл.
Но я ж имею в виду литературный язык, самим фактом принадлежности к которому мы все так горды.
Если кто не согласен - прошу привести конкретные примеры.
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
*Подумалось*
Какой всё-таки поистине необъятный простор для идеологических и фрейдистских ассоциаций предоставляет мой ник людям с воображением. Либертатным, Либеральным, Либертальным и даже Пубертатным я уже был; сегодня окрестили ещё и Либерастным. Вероятно, теперь до Педерастного - уже рукой подать.
Какой всё-таки поистине необъятный простор для идеологических и фрейдистских ассоциаций предоставляет мой ник людям с воображением. Либертатным, Либеральным, Либертальным и даже Пубертатным я уже был; сегодня окрестили ещё и Либерастным. Вероятно, теперь до Педерастного - уже рукой подать.
понедельник, 07 ноября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Завтра к нам на работу придет с официальным визитом вот этот дядечка: http://www.garweb.ru/conf/rosarch/20020910/kozlov.htm
Мне велели его принимать и рассказывать о нашем архиве. Не люблю принимать официальных лиц. Ни выпить с ними, ни пошутить... Так как же его принимать-то?.. Думал сбегать за бутылкой, так ведь он, наверное, только очищенный шотландский виски пьет. И с ним ещё, говорят, человек десять сопровождающих. Боюсь, на халяву на хвост сядут...
Вот незадача.
Мне велели его принимать и рассказывать о нашем архиве. Не люблю принимать официальных лиц. Ни выпить с ними, ни пошутить... Так как же его принимать-то?.. Думал сбегать за бутылкой, так ведь он, наверное, только очищенный шотландский виски пьет. И с ним ещё, говорят, человек десять сопровождающих. Боюсь, на халяву на хвост сядут...
Вот незадача.
четверг, 03 ноября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Поздравляю с днем рождения лучшего сказочника @дайри.ру.
Муми-тролль верхом на Россинанте, фрекен Снорк верхом на сером волке, инеистый великан верхом на комете, черный альвконур со взглядом светлого эльфа, принц-инкогнито в облике медведя с золотой шкурой - в погоне за Гномом-Тихогромом по горам Сноуфела, Стеклянный человечек за косматой елью, в темном подземелье под лесами Шварцвальда, Кай, разыскивающий Герду под небом Авалона, Корвин-Летящий-Вслед за Дарой по Стражу Четырех Миров; знаток живой речи мертвых племен; ангел, чей взор устремлен туда, где кончается земля - это всё ты.
Алеф-Бет, лехаим!
Муми-тролль верхом на Россинанте, фрекен Снорк верхом на сером волке, инеистый великан верхом на комете, черный альвконур со взглядом светлого эльфа, принц-инкогнито в облике медведя с золотой шкурой - в погоне за Гномом-Тихогромом по горам Сноуфела, Стеклянный человечек за косматой елью, в темном подземелье под лесами Шварцвальда, Кай, разыскивающий Герду под небом Авалона, Корвин-Летящий-Вслед за Дарой по Стражу Четырех Миров; знаток живой речи мертвых племен; ангел, чей взор устремлен туда, где кончается земля - это всё ты.
Алеф-Бет, лехаим!
среда, 02 ноября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Как-то утром в субботу, шутки ради, я наклеил себе накладные ногти моей жены. Это были новые ногти, привезенные ей в подарок из Японии. Я не обратил внимания на инструкцию по использованию. Я не знаю японского.
Это был кошмар. С ними ничего нельзя было делать. Причем ногти так приросли к рукам, что отклеить их не представлялось никакой возможности совершенно. Их можно было сорвать только вместе с моими собственными ногтями. Целый день я ходил по квартире и пытался сделать что-нибудь полезное для дома, для семьи, но у меня ничего не получалось. Я сел за монитор, но печатать не выходило, потому что было больно. На улицу выйти я стеснялся, потому что меня могли неправильно понять прохожие. Я с трудом налил себе стакан воды и выпил, жеманно отставив большую часть пальцев в стороны; эта вода была моей единственной, так сказать, трапезой за весь день. Я не мог курить. Я страшно проголодался. Мне хотелось в туалет, но я не рискнул. Вечером пришла Софа и, проклиная свою тяжелую долю - то-есть жизнь с таким идиотом, как я - сводила меня в туалет, а потом стала кормить с ложечки. Я пытался помочь, придерживая ладонями тарелки, но лишь исступленно царапал жену, и она, матерясь шепотом на трех языках, велела мне держать руки на коленях. Я сидел смирно, но нервничал, и ногти выбивали дробь. После ужина мы попытались отклеить их сначала в горячей воде, а потом в кипятке, но ничего не выходило. Ногти окончательно ороговели, потеряли фабричный розовый цвет, почернели и стали сключиваться. Я напоминал сам себе вурдалака и австралийского попугая-овцеубийцу ара одновременно. От отчаяния я взмок и хотел вытереть себе лоб, но расцарапал щеки. От бешенства я стал хватать себя за волосы. В дверь позвонила соседка. Дверь у нас обычно не закрывается, и звонила она из приличия. Она вошла и увидела меня, царапающего щеки, как истеричная гимназистка. Мне стало очень неудобно. Я вскочил, вытянув навстречу ей руки и растопырив пальцы. Соседка пригляделась, закричала и кинулась обратно.
Дальше было много чего ещё, но мне неприятно вспоминать тот день. Под утро, когда меня раздели и уложили в кровать, я не мог спать. Потом я задремал. Mне снились кошмары. Я махал руками и царапал жену, oна вскрикивала во сне.
На рассвете ногти неожиданно отвалились сами собой. Приблизительно неделю мы разыскивали их в постели, под подушками, наволочками, простынями и матрасом. Они страшно кололись, рядом с ними было невозможно спать. Софа перешла в комнату дочки, и спит там до сих пор.
Я ничего бы не рассказывал, но увидел пост о ногтях у Таши, и меня непроизвольно затрясло от воспоминаний.
Это был кошмар. С ними ничего нельзя было делать. Причем ногти так приросли к рукам, что отклеить их не представлялось никакой возможности совершенно. Их можно было сорвать только вместе с моими собственными ногтями. Целый день я ходил по квартире и пытался сделать что-нибудь полезное для дома, для семьи, но у меня ничего не получалось. Я сел за монитор, но печатать не выходило, потому что было больно. На улицу выйти я стеснялся, потому что меня могли неправильно понять прохожие. Я с трудом налил себе стакан воды и выпил, жеманно отставив большую часть пальцев в стороны; эта вода была моей единственной, так сказать, трапезой за весь день. Я не мог курить. Я страшно проголодался. Мне хотелось в туалет, но я не рискнул. Вечером пришла Софа и, проклиная свою тяжелую долю - то-есть жизнь с таким идиотом, как я - сводила меня в туалет, а потом стала кормить с ложечки. Я пытался помочь, придерживая ладонями тарелки, но лишь исступленно царапал жену, и она, матерясь шепотом на трех языках, велела мне держать руки на коленях. Я сидел смирно, но нервничал, и ногти выбивали дробь. После ужина мы попытались отклеить их сначала в горячей воде, а потом в кипятке, но ничего не выходило. Ногти окончательно ороговели, потеряли фабричный розовый цвет, почернели и стали сключиваться. Я напоминал сам себе вурдалака и австралийского попугая-овцеубийцу ара одновременно. От отчаяния я взмок и хотел вытереть себе лоб, но расцарапал щеки. От бешенства я стал хватать себя за волосы. В дверь позвонила соседка. Дверь у нас обычно не закрывается, и звонила она из приличия. Она вошла и увидела меня, царапающего щеки, как истеричная гимназистка. Мне стало очень неудобно. Я вскочил, вытянув навстречу ей руки и растопырив пальцы. Соседка пригляделась, закричала и кинулась обратно.
Дальше было много чего ещё, но мне неприятно вспоминать тот день. Под утро, когда меня раздели и уложили в кровать, я не мог спать. Потом я задремал. Mне снились кошмары. Я махал руками и царапал жену, oна вскрикивала во сне.
На рассвете ногти неожиданно отвалились сами собой. Приблизительно неделю мы разыскивали их в постели, под подушками, наволочками, простынями и матрасом. Они страшно кололись, рядом с ними было невозможно спать. Софа перешла в комнату дочки, и спит там до сих пор.
Я ничего бы не рассказывал, но увидел пост о ногтях у Таши, и меня непроизвольно затрясло от воспоминаний.
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Кто-нибудь знает, можно ли найти в сети роман Лагина "Патент АВ"? Я имею в виду Лазаря Лагина - автора незабвенного "Старика Хоттабыча".
За роман "Патент АВ" (1947г.) Сталин наградил его премией своего имени. Знал бы товарищ Сталин, как схулиганил одобренный им автор, он бы ему вместо премии десяток лет лагерей припаял. Дело в том, что многие собственные имена в романе – "говорящие". Только для этого надо знать язык Библии и Талмуда. Действие разворачивается в захолустном городе под названием Бакбук, что на иврите означает "бутылка". Один малосимпатичный персонаж носит фамилию Цфардейа, что на том же языке означает "лягушка", другой - Эдуф (имя явно взято из книги Псалмов на языке оригинала, - Пс., 79:1).
Говорят, что писатель дорожил этим произведениям даже больше, чем «Хоттабычем».
Я в детстве читал эту книгу, но тогда как-то не обратил внимания на такие лингвистические нюансы. Теперь захотелось скачать роман из интернета и перечесть...
"Цари, как и простые люди, кусают пальцы, когда они волнуются. Но только не свои пальцы, а чужие. На то они и цари".
"Вершина лицемерия - санитарный день в аду".
(В комментариях - фотография Лагина, если кому интересно)
---------------
Ещё - долго и безуспешно пытаюсь найти и скачать в сети "Повести о Хьялти" исландского писателя Йойнссона. Не помню даже, как его зовут (звали?). Помню, что имя начинается на С. (Стефан? Может ли быть, чтобы исландца или норвежца звали Стефаном?)
Тоже читал, когда был маленьким, и тоже захотелось перечесть ещё раз.
За роман "Патент АВ" (1947г.) Сталин наградил его премией своего имени. Знал бы товарищ Сталин, как схулиганил одобренный им автор, он бы ему вместо премии десяток лет лагерей припаял. Дело в том, что многие собственные имена в романе – "говорящие". Только для этого надо знать язык Библии и Талмуда. Действие разворачивается в захолустном городе под названием Бакбук, что на иврите означает "бутылка". Один малосимпатичный персонаж носит фамилию Цфардейа, что на том же языке означает "лягушка", другой - Эдуф (имя явно взято из книги Псалмов на языке оригинала, - Пс., 79:1).
Говорят, что писатель дорожил этим произведениям даже больше, чем «Хоттабычем».
Я в детстве читал эту книгу, но тогда как-то не обратил внимания на такие лингвистические нюансы. Теперь захотелось скачать роман из интернета и перечесть...
"Цари, как и простые люди, кусают пальцы, когда они волнуются. Но только не свои пальцы, а чужие. На то они и цари".
"Вершина лицемерия - санитарный день в аду".
(В комментариях - фотография Лагина, если кому интересно)
---------------
Ещё - долго и безуспешно пытаюсь найти и скачать в сети "Повести о Хьялти" исландского писателя Йойнссона. Не помню даже, как его зовут (звали?). Помню, что имя начинается на С. (Стефан? Может ли быть, чтобы исландца или норвежца звали Стефаном?)
Тоже читал, когда был маленьким, и тоже захотелось перечесть ещё раз.
понедельник, 31 октября 2005
Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Anemone_Nemorosа, Sirius~Black, Olgapyat, Сорринка, Shellir, Эс-Тайран - отвечаю на актуальные вопросы по предыдущей теме.
...Во-первых, все имеющиеся в наличии принцессы давно уже занесены в базу данных моего пещерного компьютера. Положа руку на сердце, могу сказать, что абсолютное большинство этих дамочек - никакие не принцессы; они не более чем обычные младшие фрейлины, выкравшие свидетельства о рождении своих хозяек из их дамских сумочек, пока подлинные принцессы дрыхли после ежевечерней обязательной прогулки (руки назад - вы помните?) по лужайке перед пещерой.
В лучшем случае мои постоялки - это последствия неконтролируемых интрижек шаловливых царственных особ с дворцовыми служанками и кухарками. Среди них попадаются довольно экзотические создания, и этих я ворую и уношу в пещеру чисто из коллекционных соображений. Дело в том, что использовать таких, с позволения сказать, бастардок в ином плане, чем в коллекционном, не представляется возможным не только с моральной, но даже и с эстетической точек здения.
Например, в палате номер шесть нашего дамского общежития обитает вздорнейшее создание - незаконнорожденный отпрыск Его императорского величества правителя Лиллипутии Формальдегида II, от старшей придворной дворничихи, с которой вышеупомянутый император имел непродолжительное, но успешно завершенное знакомство во время его, императора, официального визита в страну великанов.
В палате номер тринадцать (заглядываю в списки) имеет пребывать обросшее шерстью гоминидоподобное существо с копытами, страдающее отвратительной дикцией и обладающее лексиконом австралопитека - наследница вожака стада йэху Ыэухаэныыэыы, нанесшего в свое время краткий дружественный набег в страну гуигнмов. Четвероногая мама после родов отказалась от плода любви с вожаком йэху, и мне пришлось приютить юную страдалицу у себя. Имени её узнать не представлялось возможным вследствие абсолютной нечленораздельности речи (а знанием диалекта автралопитеков я не обладаю), и посему, для краткости, мы внесли её в списки под условным ником Гуигнойэху.
Должен добавить, что от обоих родителей эта, с позволения сказать, принцесса взяла только худшее. Старина Джонатан, гостивший у меня неоднократно, как-то выразил желание навестить в наших подземных кельях произведения своей разнузданной фантазии, и при входе в будуар вышеупомянутой метиски упал на пороге в обморок как подкошенный - в основном, из-за доносившегося изнутри запаха.
(Вентиляторы, кондиционеры и ароматические освежители воздуха, специально установленные в том коридоре, не помогают совершенно; и хотя соседки из будуаров слева и справа неоднократно подавали мне письменные жалобы, удвлетворить всех не представляется возможным - на одни только освежители воздуха производства острова Лапута пошла восьмая часть годового бюджета Пещеры, примерно восемьдесят пудов чистого серебра, - плод четырех моих налетов на пещеры черных гномов из подземелий Сноуфэлла и двух битв с огненными йотунами с плоскогорий Западного Йотунсгарда).
...В будуаре той, что мы именуем в приватных с Чудом-Юдом беседах Троюродной Внучкой, обитает, наоборот, нечто непередаваемо-нематериальное, неосязаемое, необоняемое, бесплотное, разноцветно-радужное, переливающееся всеми тончайшими оттенками радуги, вставшей над омытыми светлым утренним дождем горными заливными лугами Халоголанда. Оно юно, восторженно, обожает неуправляемый поток сознания и хорошие стихи. Это Нечто настолько возвышенно-ассоциативно, что мы даже стесняемся именовать его (её) подлинным именем.
В будуаре номер шестьсот шестьдесят шесть обитает утонченное, воздушное (я бы даже сказал - эфирное) создание с нечеловеческим поистине уровнем интеллекта, предающееся денно и нощно духовной медитации, большую часть суток парящее между полом и потолком, - и в силу этого совершенно невосприимчивое к вони, доносящейся из кельи своей безостановочно скачущей на четвереньках волосатой соседки. Именно поэтому, причем поистине с чувством какого-то горького удовлетворения, я поместил их рядом.
К эфирному созданию из камеры шестьсот шестьдесят шесть, равно как и в камеру вышеупомянутого плода любви австралопитека и кобылицы, я зайти опасаюсь уже давно - впрочем, совсем по иным мотивам...
...В камере, чей номер приближается к тридцати (и чей конкретный номер я запомнить не могу ввиду чудовищного количества камер вообще, каждая из которых принадлежит отдельной принцессе), живет миниатюрная копия Нефертити, правнучка Чингис-Хана, изгнанная его законными наследниками, - плод любви матримониального временного брака великого хана с половецкой княжной.
На вонь, доносящуюся из обиталища человекообразной соседки, слегка раскосая красавица (мы именуем её Сразительницей Мужей и Рождающей Вдов), как и эфирное создание из камеры напротив, обращает внимание меньше всего. Будни свои она проводит в скачках на вспененной кобылице - от стены к стене, потрясая гигантским копьем, рождающем смутные ассоциации с фаллическим символом. Мне она симпатична чуть ли не более, чем все прочие обитательницы моего принцессариума, и я всецело стараюсь развлекать прекрасную пленницу, - увы, за нехваткой времени удается мне это сделать, в основном, лишь в дни её рождения.
...В ряде камер, по каталогу относящихся к Коридору Бывшей Дружбы Народов, обитает энное количество принцесс, зачатых в пробирке. Подобный факт их явления на свет связан с тем, что у них нет отцов, а есть лишь матери, не пожелавшие в свое время иметь естественных контактов с лицами противоположного пола, и даже, пожалуй, предпочевшие бы мужским объятиям противоестественные объятия дракона.
Излишне говорить, что такого рода принцессы с точки зрения любого придворного законодательства законными наследницами престола являться не могут. Замечу вскользь - это отнюдь не отражается на их высоких (иногда даже - заоблачных) душевных качествах и разнообразных талантах. Большая часть этих Принцесс пишет блестящие стихи, отмеченные печатью истинной музы, а также комплексов Эдипа и Электры одновременно.
Значительная часть вышедших в нашей пещерной типографии сборников их стихов и прозы украшают лучшие библиотеки мира.
Излишне говорить, что с такими принцессами мы - только друзья.
Впрочем - до гроба.
Много их, принцесс, всяких и разных. Обо всех сразу и не расскажешь.
Но лучшие баллады о них ещё остаются за мной...
Милые дамы! Драконы принцесс не только не едят, но напротив - всемерно стремятся облегчить им существование, скрасить, так сказать, унылые серые будни почетного заключения. Я не в силах предоставить им свободы - это противоречит генетически запрограммированной во мне страсти к обладанию как можно большим числом принцесс - но в силах попытаться внести приятное разнообразие в их жизнь, проводимую в золотой клетке.
Одной - подавай то, другой - нечто совсем иное... Почти каждой принцессе вбит в голову т.н. Поиск Предназначения, который в буквальном воплощении означает обретение своего индивидуального Принца.
Я - дракон, а не принц. С принцами я борюсь и иногда - не без злорадства, скажу не стесняясь - поедаю на общественных турнирах, устраиваемых этими юными прощелыгами (с моего согласия, впрочем) во имя своих Прекрасных Дам.
Среди этих принцев есть и вполне вменяемые юноши (в наших кодах таковые именуются Пупсами), не терзающие уши высокопарно-непрофессиональными стихами с псевдофилософской начинкой. Этим мы благодарны, и этих поедаем с особой нежностью.
Да, я не поедаю принцесс - только принцев.
Нет, Муза ещё не вернулась ко мне.
Впрочем, возможно, она все же придет - вся в белом, в ином обличьи. Это, несмотря на все наши с ней споры, - ЕЁ прерогатива. МЫ выбираем?! Нет - НАС выбирают. Я отчего-то уверен в этом истово.
И Новая муза, думаю, будет значительно младше предыдущей...
Безусловно, сам факт её юности дает гораздо больше шансов на продолжительность совместного с ней творчества.
В конце концов, сколько можно петь одни голые серенады под окном при полной луне... Я ведь не только воздушен, но одновременно - и вполне материален, поэтому иногда - о, всего лишь для разнообразия! - вдруг, знаете, так все-таки хочется воспарить - и снарядом из фауст-патрона влететь в окно - прямиком на шелковые подушки будуара номер N.
Принцессы подлежат возврату, только при условии наличия рыцаря. Это знает каждый дракон. (с)
О да.
C приближением цоканья каблуков (тьфу, подков!) белой кобылицы, на которой скачет ко мне под эвкалиптами по лунной дороге юная Муза, я чувствую, наконец, то, что чувствовал за шестьсот лет до меня царственный персонаж повести о Ходже Насреддине - "...и с этого дня ревность покинула сердце эмира".
Любые так называемые совпадения с фактами биографий, имен и кличек, равно как и кодировки, автор просит считать случайными, ложными - во всяком случае, отношения к делу не имеющими вовсе и внимания потому не заслуживающими.
...Во-первых, все имеющиеся в наличии принцессы давно уже занесены в базу данных моего пещерного компьютера. Положа руку на сердце, могу сказать, что абсолютное большинство этих дамочек - никакие не принцессы; они не более чем обычные младшие фрейлины, выкравшие свидетельства о рождении своих хозяек из их дамских сумочек, пока подлинные принцессы дрыхли после ежевечерней обязательной прогулки (руки назад - вы помните?) по лужайке перед пещерой.
В лучшем случае мои постоялки - это последствия неконтролируемых интрижек шаловливых царственных особ с дворцовыми служанками и кухарками. Среди них попадаются довольно экзотические создания, и этих я ворую и уношу в пещеру чисто из коллекционных соображений. Дело в том, что использовать таких, с позволения сказать, бастардок в ином плане, чем в коллекционном, не представляется возможным не только с моральной, но даже и с эстетической точек здения.
Например, в палате номер шесть нашего дамского общежития обитает вздорнейшее создание - незаконнорожденный отпрыск Его императорского величества правителя Лиллипутии Формальдегида II, от старшей придворной дворничихи, с которой вышеупомянутый император имел непродолжительное, но успешно завершенное знакомство во время его, императора, официального визита в страну великанов.
В палате номер тринадцать (заглядываю в списки) имеет пребывать обросшее шерстью гоминидоподобное существо с копытами, страдающее отвратительной дикцией и обладающее лексиконом австралопитека - наследница вожака стада йэху Ыэухаэныыэыы, нанесшего в свое время краткий дружественный набег в страну гуигнмов. Четвероногая мама после родов отказалась от плода любви с вожаком йэху, и мне пришлось приютить юную страдалицу у себя. Имени её узнать не представлялось возможным вследствие абсолютной нечленораздельности речи (а знанием диалекта автралопитеков я не обладаю), и посему, для краткости, мы внесли её в списки под условным ником Гуигнойэху.
Должен добавить, что от обоих родителей эта, с позволения сказать, принцесса взяла только худшее. Старина Джонатан, гостивший у меня неоднократно, как-то выразил желание навестить в наших подземных кельях произведения своей разнузданной фантазии, и при входе в будуар вышеупомянутой метиски упал на пороге в обморок как подкошенный - в основном, из-за доносившегося изнутри запаха.
(Вентиляторы, кондиционеры и ароматические освежители воздуха, специально установленные в том коридоре, не помогают совершенно; и хотя соседки из будуаров слева и справа неоднократно подавали мне письменные жалобы, удвлетворить всех не представляется возможным - на одни только освежители воздуха производства острова Лапута пошла восьмая часть годового бюджета Пещеры, примерно восемьдесят пудов чистого серебра, - плод четырех моих налетов на пещеры черных гномов из подземелий Сноуфэлла и двух битв с огненными йотунами с плоскогорий Западного Йотунсгарда).
...В будуаре той, что мы именуем в приватных с Чудом-Юдом беседах Троюродной Внучкой, обитает, наоборот, нечто непередаваемо-нематериальное, неосязаемое, необоняемое, бесплотное, разноцветно-радужное, переливающееся всеми тончайшими оттенками радуги, вставшей над омытыми светлым утренним дождем горными заливными лугами Халоголанда. Оно юно, восторженно, обожает неуправляемый поток сознания и хорошие стихи. Это Нечто настолько возвышенно-ассоциативно, что мы даже стесняемся именовать его (её) подлинным именем.
В будуаре номер шестьсот шестьдесят шесть обитает утонченное, воздушное (я бы даже сказал - эфирное) создание с нечеловеческим поистине уровнем интеллекта, предающееся денно и нощно духовной медитации, большую часть суток парящее между полом и потолком, - и в силу этого совершенно невосприимчивое к вони, доносящейся из кельи своей безостановочно скачущей на четвереньках волосатой соседки. Именно поэтому, причем поистине с чувством какого-то горького удовлетворения, я поместил их рядом.
К эфирному созданию из камеры шестьсот шестьдесят шесть, равно как и в камеру вышеупомянутого плода любви австралопитека и кобылицы, я зайти опасаюсь уже давно - впрочем, совсем по иным мотивам...
...В камере, чей номер приближается к тридцати (и чей конкретный номер я запомнить не могу ввиду чудовищного количества камер вообще, каждая из которых принадлежит отдельной принцессе), живет миниатюрная копия Нефертити, правнучка Чингис-Хана, изгнанная его законными наследниками, - плод любви матримониального временного брака великого хана с половецкой княжной.
На вонь, доносящуюся из обиталища человекообразной соседки, слегка раскосая красавица (мы именуем её Сразительницей Мужей и Рождающей Вдов), как и эфирное создание из камеры напротив, обращает внимание меньше всего. Будни свои она проводит в скачках на вспененной кобылице - от стены к стене, потрясая гигантским копьем, рождающем смутные ассоциации с фаллическим символом. Мне она симпатична чуть ли не более, чем все прочие обитательницы моего принцессариума, и я всецело стараюсь развлекать прекрасную пленницу, - увы, за нехваткой времени удается мне это сделать, в основном, лишь в дни её рождения.
...В ряде камер, по каталогу относящихся к Коридору Бывшей Дружбы Народов, обитает энное количество принцесс, зачатых в пробирке. Подобный факт их явления на свет связан с тем, что у них нет отцов, а есть лишь матери, не пожелавшие в свое время иметь естественных контактов с лицами противоположного пола, и даже, пожалуй, предпочевшие бы мужским объятиям противоестественные объятия дракона.
Излишне говорить, что такого рода принцессы с точки зрения любого придворного законодательства законными наследницами престола являться не могут. Замечу вскользь - это отнюдь не отражается на их высоких (иногда даже - заоблачных) душевных качествах и разнообразных талантах. Большая часть этих Принцесс пишет блестящие стихи, отмеченные печатью истинной музы, а также комплексов Эдипа и Электры одновременно.
Значительная часть вышедших в нашей пещерной типографии сборников их стихов и прозы украшают лучшие библиотеки мира.
Излишне говорить, что с такими принцессами мы - только друзья.
Впрочем - до гроба.
Много их, принцесс, всяких и разных. Обо всех сразу и не расскажешь.
Но лучшие баллады о них ещё остаются за мной...
Милые дамы! Драконы принцесс не только не едят, но напротив - всемерно стремятся облегчить им существование, скрасить, так сказать, унылые серые будни почетного заключения. Я не в силах предоставить им свободы - это противоречит генетически запрограммированной во мне страсти к обладанию как можно большим числом принцесс - но в силах попытаться внести приятное разнообразие в их жизнь, проводимую в золотой клетке.
Одной - подавай то, другой - нечто совсем иное... Почти каждой принцессе вбит в голову т.н. Поиск Предназначения, который в буквальном воплощении означает обретение своего индивидуального Принца.
Я - дракон, а не принц. С принцами я борюсь и иногда - не без злорадства, скажу не стесняясь - поедаю на общественных турнирах, устраиваемых этими юными прощелыгами (с моего согласия, впрочем) во имя своих Прекрасных Дам.
Среди этих принцев есть и вполне вменяемые юноши (в наших кодах таковые именуются Пупсами), не терзающие уши высокопарно-непрофессиональными стихами с псевдофилософской начинкой. Этим мы благодарны, и этих поедаем с особой нежностью.
Да, я не поедаю принцесс - только принцев.
Нет, Муза ещё не вернулась ко мне.
Впрочем, возможно, она все же придет - вся в белом, в ином обличьи. Это, несмотря на все наши с ней споры, - ЕЁ прерогатива. МЫ выбираем?! Нет - НАС выбирают. Я отчего-то уверен в этом истово.
И Новая муза, думаю, будет значительно младше предыдущей...
Безусловно, сам факт её юности дает гораздо больше шансов на продолжительность совместного с ней творчества.
В конце концов, сколько можно петь одни голые серенады под окном при полной луне... Я ведь не только воздушен, но одновременно - и вполне материален, поэтому иногда - о, всего лишь для разнообразия! - вдруг, знаете, так все-таки хочется воспарить - и снарядом из фауст-патрона влететь в окно - прямиком на шелковые подушки будуара номер N.
Принцессы подлежат возврату, только при условии наличия рыцаря. Это знает каждый дракон. (с)
О да.
C приближением цоканья каблуков (тьфу, подков!) белой кобылицы, на которой скачет ко мне под эвкалиптами по лунной дороге юная Муза, я чувствую, наконец, то, что чувствовал за шестьсот лет до меня царственный персонаж повести о Ходже Насреддине - "...и с этого дня ревность покинула сердце эмира".
Любые так называемые совпадения с фактами биографий, имен и кличек, равно как и кодировки, автор просит считать случайными, ложными - во всяком случае, отношения к делу не имеющими вовсе и внимания потому не заслуживающими.