Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
Выяснил, что самые-пресамые долгожители на планете - галапагосские гигантские черепахи (около 180 лет). Хотя я это и так знал. Просто спешу поделиться. Мне это свойственно - делиться, вы же знаете. А сосна остистая межгорная по имени Мафусаил (у неё есть имя собственное), которую некоторые дилетанты путают с секвойей, на востоке Калифорнии, в национальном парке Инио, насчитывает возраст 4845 лет. Стало быть, прорезалась она из семечка в 2831 году до нашей эры. Не знаю, правда, насколько она за это время поумнела. В любом случае, когда её ещё нежные веточки уже колыхались под ветерком, Александр Филиппович ещё и не думал рождаться, и Марафонского бега ещё не было, и Саламинской битвы не произошло, и никакой Кир не пленил своегго деда Киаксара, и в Арам Наараим - Междуречье - сидели одни шумеры. Это, знаете ли, таки класс.
Но, с другой стороны, как же быть с двумя фундаментальными цитатами классиков?
- Эта бедная, старая невинная птица ругается, как тысяча чертей, но она не ведает, что творит. Этой птице, наверно, лет двести, Хокинс. Разве только дьявол повидал на своем веку столько зла, сколько мой попугай. Попугаи живут без счёта, Джим". (с)
И:
"Остров числился необитаемым, его посещали только случайные группы ... всему виной был исполинский силурийский моллюск, чудовищное первобытное.... со своим личным возрастом, превышающим четыреста миллионов лет... (с)
Добил его один студент-биолог, раскопавший в Токио японский манускрипт тринадцатого века, где приводилось описание этого или такого же чудовища: "В Восточных морях видят катацуморидако пурпурного цвета с множеством длинных тонких рук, высовывается из круглой
раковины размером в тридцать футов с остриями и гребнями, глаза как бы гнилые, весь оброс полипами. Когда всплывает, лежит на воде плоско наподобие острова, распространяя зловоние и испражняясь белым, чтобы приманить рыб и птиц. Когда они собираются, хватает их руками без разбора и питается ими. В лунные ночи лежит, колыхаясь на волнах, устремив глаза в поднебесье, и размышляет о пучине вод, откуда извергнут. Размышления эти столь мрачны, что ужасают людей, и они уподобляются тиграм".
Так что, они врали, что ли, классики? Не говорите мне это, иначе, чтоб вы были мне здоровы, я тотчас получу инсульт в золотой упаковке.
Но, с другой стороны, как же быть с двумя фундаментальными цитатами классиков?
- Эта бедная, старая невинная птица ругается, как тысяча чертей, но она не ведает, что творит. Этой птице, наверно, лет двести, Хокинс. Разве только дьявол повидал на своем веку столько зла, сколько мой попугай. Попугаи живут без счёта, Джим". (с)
И:
"Остров числился необитаемым, его посещали только случайные группы ... всему виной был исполинский силурийский моллюск, чудовищное первобытное.... со своим личным возрастом, превышающим четыреста миллионов лет... (с)
Добил его один студент-биолог, раскопавший в Токио японский манускрипт тринадцатого века, где приводилось описание этого или такого же чудовища: "В Восточных морях видят катацуморидако пурпурного цвета с множеством длинных тонких рук, высовывается из круглой
раковины размером в тридцать футов с остриями и гребнями, глаза как бы гнилые, весь оброс полипами. Когда всплывает, лежит на воде плоско наподобие острова, распространяя зловоние и испражняясь белым, чтобы приманить рыб и птиц. Когда они собираются, хватает их руками без разбора и питается ими. В лунные ночи лежит, колыхаясь на волнах, устремив глаза в поднебесье, и размышляет о пучине вод, откуда извергнут. Размышления эти столь мрачны, что ужасают людей, и они уподобляются тиграм".
Так что, они врали, что ли, классики? Не говорите мне это, иначе, чтоб вы были мне здоровы, я тотчас получу инсульт в золотой упаковке.
