Мы отдали дочку в школу с математическим уклоном не потому, что Буся склонна к математике (она к ней, по-видимому, совсем не склонна, она похожа на меня в этом), а потому что из всех окрестных школ, куда мы могли попасть, эта, по отзывам - единственная приличная.
Я помню, как в первом классе нас начинали учить решать примеры.
читать дальшеТипа, три плюс пять, восемь минус два. И я пришел к парадоксальному выводу, что ответом на любой пример по математике является результат предыдущего примера плюс один.
И вот я подумал: как же так; ведь я еще маленький, я только что открыл новенькую, любовно обернутую мамой в цветную бумагу, тетрадочку в клетку, на обложке которой кудрявился веселый и умный мальчик моих лет - дедушка Ленин; а сколько таких тетрадей будет еще в моей жизни; и сколько примеров по математике я должен буду в своей жизни еще решить, - в том числе и когда вырасту и стану уже дядей с бородой, как сосед, добрый алкоголик Саша; и когда стану папой и буду учить математике своего ребенка; так что же получается - отныне я всегда, в течение всей жизни, должен носить с собой очередную тетрадь, потому что в любой ситуации мне может понадобиться вдруг решить какой-нибудь пример или задачу, - мало ли какие ситуации могут быть в жизни; поэтому я должен носить тетрадь всюду - и в гости, и в туалет, и на свидания, а потом, когда вырасту, не забыть взять ее в армию и на свадьбу; и при решении задач раскрывать ее и списывать результат последнего примера, и прибавлять к нему единичку. Я должен беречь эту тетрадку, я ни в коем случае не должен потерять ее, иначе нарушатся все причинно-следственные связи, и тогда с момента ее пропажи и до конца моей жизни я ни при каких обстоятельствах уже не смогу решить ни одного примера - ведь я не буду знать, к какому числу прибавлять единицу.
И в моей голове промелькнул образ высочайшего шпиля из сложенных друг на дружке, высотой с Эверест или Джомолунгму, тонких и толстых, в бумажных и коленкоровых переплетах тетрадей, блокнотов и амбарных книг с примерами и задачами, уже заполненных и только что начатых, и горе мне, если когда-нибудь очередную тетрадь я забуду в мороженице или на катке, или если ее украдут у меня по ошибке; и ведь у каждого, у каждого! - у такого же двоечника, как я, и у любой отличницы, как Оля Городущенко, - такие тетради есть, и они тоже будут беречь их всю жизнь. И я представил себе нашу улицу, и район, и город, и страну нашу, родину нашу СССР, и весь необъятный мир, наполненный крадущимися людьми с тетрадками под мышкой, старающимися не приближаться друг к другу и бережно обороняющими локтями, в городской суете, эти тетрадки, каждый - свою.
И иеронимобосховская картина эта промелькнула в моей голове в течение каких-то четырех с половиной секунд, и я, сидевший за первой партой, одной из трех в классе, предназначенных для отличников и двоечников, ужаснулся так, что взвыл во весь голос. И учительница подбежала ко мне и спросила – в чем дело, Мишенька? И я, давясь слезами и ужасом, рассказал ей, как мог.
Тогда классная руководительница наша, милейшая Тамара Георгиевна, которую я никогда не забуду, впервые посмотрела на меня странно. Второй раз она посмотрела на меня так же, уже когда не была нашей классной руководительницей, когда мы учились в восьмом классе, когда я написал порнографический роман "Приключения мальчика Лёни", и когда роман этот растрепанной грудой рукописных листов со вставками и зачеркиваниями лег на стол директора школы, старого красного партизана Иван Силыча. Тогда Тамара Георгиевна подошла к моей маме, которую вызвали на педсовет, и тихо сказала – у мальчика явные способности, и лучше всего будет, если вы отдадите его в литературный кружок при Дворце пионеров. Только не говорите на педсовете, что я вам это посоветовала, пожалуйста.
И вот уже после того, как директор назвал меня прилюдно дегенератом, порнописателем и вырожденцем и пообещал, что никогда не даст мне направления в десятилетку, родители вспомнили Тамару Георгиевну и действительно отдали меня в литературный кружок при Дворце пионеров, называвшийся – клуб "Дерзание", и руководил им замечательный детский писатель Рудольф Михайлович, которого, как и Тамару Георгиевну, я никогда не забуду.
Впрочем, это совсем другая история, да я уже, кажется, и рассказывал о ней.
-
-
19.06.2007 в 12:25-
-
19.06.2007 в 12:45Промахнулся сперва и написал - Бабен-Баден, потом исправил, вышло - Баден-Бабен, потом получился какой-то Бабий-Бубен, и я вдруг решил написать пост о Сиддхартхе Шакьямуни, бьющем в барабан бессмертия посреди тьмы этого мира.
-
-
19.06.2007 в 13:48Но про тетрадки это здорово, как же тебе такое в голову то пришло? :-))))))))))))))))))))))))))))
-
-
19.06.2007 в 14:14С днем рождения, между прочим. : )
-
-
19.06.2007 в 14:59-
-
19.06.2007 в 18:56Я, напротив, всегда пыталась инстинктивно от подобных тетрадочек избавиться - забыть где-нибудь, потерять, выбросить. Но они всегда возвращаются =)
Правда, в последний раз прибилась чья-то чужая. К чему бы?
-
-
19.06.2007 в 19:54История потрясающая.
-
-
20.06.2007 в 10:33-
-
21.06.2007 в 03:17И вот уже после того, как директор назвал меня прилюдно дегенератом, порнописателем и вырожденцем и пообещал, что никогда не даст мне направления в десятилетку
Миша...=)))
Это о тебе?!!!..=)))
-
-
21.06.2007 в 07:38Где эта история выложена в дневнике, я уже не помню; поэтому посмотри вот здесь:
http://www.jewniverse.ru/RED/gonchrok/62.htm
(Моя читательница пани Ирена, проживая в Нью-Йорке, когда-то создала страничку со всеми этими моими дневниковскими виршами, и я теперь при ссылках обычно пользуюсь именно ее сайтом, - так удобнее. В моем дневнике, где эти вещи изначально писались, найти ссылки на них совершенно ничего не возможно.)
-
-
21.06.2007 в 13:45Миш.
спасибо за ссылку.