вторник, 27 июля 2004
ЛИШЬ ТОГДА
И я сказал: нет, не сейчас.
И я сказал: когда вернётся каждый
из нас на свой порог и в дом войдёт,
и с непреложной логикой рассудка
опять на голос отзовётся эхо -
тогда
мы этот спор продолжим.
Но дотоле пускай меня не обвиняют, если
не стану отвечать я на вопросы,
и если ночь последует за ночью,
а между ними не настанет дня,
и если стих запросится на волю,
но все слова, подобно мёртвым птицам,
полягут под деревьями в саду,
где ночью завязалась перестрелка.
И я вернулся к своему порогу,
но в дом свой не вошёл. Слова
летали там, как хлопья чёрной сажи
над пепелищем.
------------------
УРОЖАЙ
Кто здесь шел? Кто прошел по земле этой старой?
Это чьё дерьмо? Кем трава здесь помята?
Здесь прошёл пастух с овечьей отарой,
это овцы роняли орешки помёта.
Вы кричите, что это неблагородно.
Я сказал: моё сердце - понесшее поле,
ваши звезды ему -
что навоз плодородный.
От кого понесу? Кто войдёт ко мне с болью?
От кого понесу я? Безлюбо и серо...
От бушующих соков живых мне невмочь!..
Вот убрался мой день, как старик Потифера,
словно тело Зулейхи, жарка моя ночь.
Как Иосиф Прекрасный, как в будни надежда,
как приходит печаль. "Ляг ко мне - я зачну!"
Но Иосиф рванулся - оставив надежду,
убежал от объятий. Теперь - не заснуть...
И Зулейха томится на ложе недобром.
Но земля понесла - семя в лоне живёт,
ибо жирный навоз щедро поле удобрил.
Вся земля - огромный женский живот.
------------------
И БЫЛ ВЕЧЕР
Целый день на груди исполинского мира,
как огромная штанга, лежала жара.
И земля за усилием каждым следила
и победы над зноем ждала.
Мир устало дышал, напрягая все силы.
Нет - не сможет, не вырвет, не вытянет он!..
Но жара поддается. И светятся жилы.
И отброшено солнце, и пуст небосклон.
И бесстыжий закат, бескрайний и древний,
над расколотым солнцем в молчанье встаёт,
И Адаму под темною сенью деревьев
Ева яблоко в тысячный раз подаёт.
-------------------
ОДНА ИЗ НИХ ОЧЕНЬ СИНЯЯ
Есть тридцать шесть сокрытых птиц,
Ради которых лержится небо,
И песня держится,
И певец -
Одна из них (всегда лишь одна!)
Синяя очень:
Синее небес,
Синее бездны,
Синей разноцветного платья Тамар, идущей к Амнону,
И снов о лестницах и снопах,
И стихов Ли Тай-по и Рашбага.
До конца всех "более" в чудесах измышлений,
До конца всех "далеко" в полётах мечты -
Потому её не схватить,
Потому её не поймать,
Не только силком,
Но и глазом.
При каждом пении крыл в час благословенного вечера
Ты говорил: она!
При каждом полёте напева в предутренний час тишины
Ты говорил: она!
В пору, когда всё ясно,
В пору, когда всё кажется:
То она! -
Не она!
Тридцать шесть скрытых птиц.
Тридцать шесть напевов. Приди, Избавитель,
Их собери воедино.
А небеса высоки,
выше самих себя.
--------------------
(Из переводов на русский)