Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
www.pravpiter.ru/pspb/n267/ta005.htm
Ср. с этим:
читать дальше
"Система пошла вразнос. Как кадавр, неудовлетворённый желудочно. Скоро лопнет, и будет грязно".
Ну, это ещё мягко сказано.
Люди это или не люди? Что в них человеческого? Души этих людей полны нечистот, и каждый час покорного ожидания загрязняет их все больше и больше. Вот сейчас в этих затаившихся домах невидимо рождаются подлецы, доносчики, убийцы, тысячи людей, пораженных страхом на всю жизнь, будут беспощадно учить страху своих детей и детей своих детей. Я не могу больше, твердил про себя он. Еще немного, и я сойду с ума и стану таким же, еще немного, и я окончательно перестану понимать, зачем я здесь… Нужно отлежаться, отвернуться от всего этого, успокоиться… Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные. Эх, историки, хвостом вас по голове...
Какие ещё комментарии? Нет у меня комментариев. Ни приличных, ни даже матерных. Сижу, тупо глядя перед собой. "Не мешайте мне сидеть, тупо глядя перед собой" (с). Надо мне вывозить из России тираж изданной книжки, вот что. Пока созданная не так давно при госдуме комиссия по вопросам общественной нравственности не начнёт скурпулёзно высчитывать на арифмометре ненормативные выражения, упомянутые в моём сборнике. С последующим изъятием оного из продажи.
И ведь даже не пошлёшь их на хуй, всех этих ветеранов флота и законодателей. Ведь принято решение исключить использование лексической единицы «хуй» в современном русском языке, ибо "надобность в употреблении данной номинативной единицы в современном русском языке не наблюдается". Вы поняли? Не наблюдается. Хуй есть, а слова такого нету.
А вот хуй вам.
Ср. с этим:
читать дальше
"Система пошла вразнос. Как кадавр, неудовлетворённый желудочно. Скоро лопнет, и будет грязно".
Ну, это ещё мягко сказано.
Люди это или не люди? Что в них человеческого? Души этих людей полны нечистот, и каждый час покорного ожидания загрязняет их все больше и больше. Вот сейчас в этих затаившихся домах невидимо рождаются подлецы, доносчики, убийцы, тысячи людей, пораженных страхом на всю жизнь, будут беспощадно учить страху своих детей и детей своих детей. Я не могу больше, твердил про себя он. Еще немного, и я сойду с ума и стану таким же, еще немного, и я окончательно перестану понимать, зачем я здесь… Нужно отлежаться, отвернуться от всего этого, успокоиться… Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные. Эх, историки, хвостом вас по голове...
Какие ещё комментарии? Нет у меня комментариев. Ни приличных, ни даже матерных. Сижу, тупо глядя перед собой. "Не мешайте мне сидеть, тупо глядя перед собой" (с). Надо мне вывозить из России тираж изданной книжки, вот что. Пока созданная не так давно при госдуме комиссия по вопросам общественной нравственности не начнёт скурпулёзно высчитывать на арифмометре ненормативные выражения, упомянутые в моём сборнике. С последующим изъятием оного из продажи.
И ведь даже не пошлёшь их на хуй, всех этих ветеранов флота и законодателей. Ведь принято решение исключить использование лексической единицы «хуй» в современном русском языке, ибо "надобность в употреблении данной номинативной единицы в современном русском языке не наблюдается". Вы поняли? Не наблюдается. Хуй есть, а слова такого нету.
А вот хуй вам.
Про белого бычка
Мы будем каяться пятнадцать лет подряд
С остервенением. С упорным сладострастьем.
Мы разведем такой чернильный яд
И будем льстить с таким подобострастьем
Державному Хозяину Земли,
Как говорит крылатое реченье, …
Что нас самих, распластанных в пыли,
Стошнит и даже вырвет в заключенье.
Мы станем чистить, строить и тесать.
И сыпать рожь в прохладный зев амбаров.
Славянской вязью вывески писать
И вожделеть кипящих самоваров.
Мы будем ненавидеть Кременчуг
За то, что в нем не собиралось вече.
Нам станет чужд и неприятен юг
За южные неправильности речи.
Зато какой-нибудь Валдай или Торжок
Внушат немалые восторги драматургам.
И умилит нас каждый пирожок
В Клину, между Москвой и Петербургом.
Так протекут и так пройдут года:
Корявый зуб поддерживает пломба.
Наступит мир. И только иногда
Взорвется освежающая бомба.
Потом опять увязнет ноготок.
И станет скучен самовар московский.
И лихача, ватрушку и Восток
Нежданно выбранит Димитрий Мережковский.
Потом… О, Господи, Ты только вездесущ
И волен надо всем преображеньем!
Но, чую, вновь от беловежских пущ
Пойдет начало с прежним продолженьем.
И вкруг оси опишет новый круг
История, бездарная, как бублик.
И вновь по линии Вапнярка – Кременчуг
Возникнет до семнадцати республик.
И чье-то право обрести в борьбе
Конгресс Труда попробует в Одессе.
Тогда, о, Господи, возьми меня к Себе,
Чтоб мне не быть на трудовом конгрессе!
1920
И еще мне кажется, что в давнишнем противостоянии христиан и гностиков ты на стороне последних.
В любом случае - в противостоянии христиан и гностиков мы на стороне Венички. Нес па?