Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
читать дальшеЧас назад я сидел в своем кабинете и чем-то занимался. Раскрылась дверь, и вошел высокий, полный человек в отличном костюме. Он подошел ко мне и сказал:
- О!
И стал смотреть на меня с ласковой улыбкой.
- Что вам угодно? - спросил я не очень приветливо. У меня не было настроения.
- Мне угодно сказать вам пару слов.
- Ну, и что это за пара слов? - спросил я, вспомнив Бабеля.
- Я имею желание получить сканированные копии всех документов вашего архива, сколько бы их ни было. Миллион, два, пять, десять миллионов. Я плачу чеком или наличными, это вы сами решите. Все документы. Абсолютно все. Эйн, цвей, дрей.
- Хм, - сказал я. - Я не решаю этих вопросов. Я не директор.
- Да? - разочарованно произнес он. - А мне сказали, что вы здесь самый умный.
- Да, но директор у нас не я, - возразил я. - Директор у нас не самый умный, а... то есть, я хочу сказать - не я у нас директор.
- А где же он, этот не самый умный директор? - вскрикнул человек и стал озираться по сторонам. Он даже изогнул голову и посмотрел под стол, как бы пытаясь обнаружить спрятавшегося там директора. Не обнаружив его, он вопросительно уставился на меня. Некоторое время мы молчали.
- У нас не директор, а директриса, - сказал я. - Она сидит в другом конце коридора...
- Мое время - это деньги, - внушительно сказал он. - деньги! Много денег! Где эта дура, покажите мне ее побыстрее.
Я пожал плечами и вылез из-за стола.
- Вон там она сидит, - объяснял я, выйдя со странным гостем в коридор. - Во-о-н где дверь приоткрыта. Видите?
Из-за полуоткрытой двери доносились звуки легкой музыки, сопровождающие обычно телевизионные передачи ритмической гимнастики. Директриса, как всегда, приседала и подскакивала почти до потолка. Она очень бережет свою фигуру, наша директриса.
- Вижу, - сказал он. - И слышу. Спасибочки.
Говорил он с тяжелым английским акцентом.
- Не за что, - сказал я. Секунды три мы смотрели друг на друга. Он нетерпеливо постукивал по полу носком оранжевого штиблета. "Время - деньги", вспомнил я.
- Это не мое дело, - сказал я, - но все-таки - зачем вам сканы ВСЕГО нашего архивного материала? Это, знаете, очень много денег будет...
- А? Не верите? - как бы удивился он. - Я - миллионер. Даже, можно сказать, мульти. Я - дон Лос Кассос из Сан-Франциско. Сюда приехал специально, знаете ли, с этой целью. Инкогнито.
Я присвистнул и уважительно взъерошил волосы - шляпы у меня не было.
- Именно! - сказал он и, пошарив в наружном кармане, вытащил чековую книжку. - Именно. Можете посмотреть...
- Я верю, не надо смотреть... - откликнулся я. Он похлопал меня по плечу и, отвернувшись, пошел к музыкальной двери. Я смотрел ему в спину. Внезапно он повернулся и быстро пошел назад.
- Время - деньги, но я таки скажу вам, в чем дело, потому что вы мне понравились. Понимаете, молодой человек, я хочу купить всю информацию, все документы, какими располагает ваш архив, все в сканированном виде, и перенести все это на носители в моем частном музее, там, в Окленде... Я думаю, что вы... ваше государство... наш Израиль, то есть, судя по всему, долго не протянет. Ну, таково положение дел, вы понимаете. И...
- Не понимаю, - хрипло сказал я, - не хочу понимать.
- Я тоже не хочу, но, тем не менее, таково объективное положение дел. Ничего не поделаешь. К сожалению. Мне очень жаль. У вас... у нас, то есть, очень симпатичное государство. Но это будет.
- Не будет, - тупо сказал я.
Он опять посмотрел на меня довольно пристально.
- Вот поэтому я - дон Лос Кассос, и я миллионер, мульти, и я живу в Сан-Франциско, а вы... а вы - не миллионер, и живете вы... м-м-м... в не Сан-Франциско. Вы понимаете?
Я не хотел ничего понимать.
- Молодой и такой симпатичный человек, - сказал дон Кассос с огромным обаянием в голосе, - обстоятельствам нужно смотреть смерти в лицо, раз вы мужчина. Но вы - симпатичный бой. Всего лишь. Я думаю купить у вас копии всех архивных документов. Пусть хотя бы у меня сохранятся. Пусть потом, когда здесь уже не будет ни оригиналов, ни людей, а одни развалины и звери, пусть ко мне в Окленд приходят историки и смотрят копии. Это будет хороший, нужный бизнес. Имейте в виду, так думаю не только я, но только я догадался, что нужно делать. Ну, я пойду. Спасибо большое.
Он ослепительно улыбнулся, сунул мне что-то в руку (я судорожно сжал ее), еще раз похлопал по плечу и направился к кабинету, содрогавшемуся от звуков прыжков директрисы.
На прямых ногах я вернулся на свое рабочее место и разжал кулак. На потной ладони лежала помятая бумажка - сто долларов. Чаевые.
Я отвернулся и стал смотреть в окно, где пока еще сияло солнце, не было никаких развалин и, гудя, разъезжали автомобили.
Я вспомнил мою бабушку, к которой, когда она была уже совсем старая и больная, пришла на дом целая бригада врачей и, по завершению осмотра, главный - жизнерадостный, пышущий здоровьем доктор - сказал:
- Ну, желаем Вам всего хорошего, и, главное, легкой, безболезненной смерти.
- О!
И стал смотреть на меня с ласковой улыбкой.
- Что вам угодно? - спросил я не очень приветливо. У меня не было настроения.
- Мне угодно сказать вам пару слов.
- Ну, и что это за пара слов? - спросил я, вспомнив Бабеля.
- Я имею желание получить сканированные копии всех документов вашего архива, сколько бы их ни было. Миллион, два, пять, десять миллионов. Я плачу чеком или наличными, это вы сами решите. Все документы. Абсолютно все. Эйн, цвей, дрей.
- Хм, - сказал я. - Я не решаю этих вопросов. Я не директор.
- Да? - разочарованно произнес он. - А мне сказали, что вы здесь самый умный.
- Да, но директор у нас не я, - возразил я. - Директор у нас не самый умный, а... то есть, я хочу сказать - не я у нас директор.
- А где же он, этот не самый умный директор? - вскрикнул человек и стал озираться по сторонам. Он даже изогнул голову и посмотрел под стол, как бы пытаясь обнаружить спрятавшегося там директора. Не обнаружив его, он вопросительно уставился на меня. Некоторое время мы молчали.
- У нас не директор, а директриса, - сказал я. - Она сидит в другом конце коридора...
- Мое время - это деньги, - внушительно сказал он. - деньги! Много денег! Где эта дура, покажите мне ее побыстрее.
Я пожал плечами и вылез из-за стола.
- Вон там она сидит, - объяснял я, выйдя со странным гостем в коридор. - Во-о-н где дверь приоткрыта. Видите?
Из-за полуоткрытой двери доносились звуки легкой музыки, сопровождающие обычно телевизионные передачи ритмической гимнастики. Директриса, как всегда, приседала и подскакивала почти до потолка. Она очень бережет свою фигуру, наша директриса.
- Вижу, - сказал он. - И слышу. Спасибочки.
Говорил он с тяжелым английским акцентом.
- Не за что, - сказал я. Секунды три мы смотрели друг на друга. Он нетерпеливо постукивал по полу носком оранжевого штиблета. "Время - деньги", вспомнил я.
- Это не мое дело, - сказал я, - но все-таки - зачем вам сканы ВСЕГО нашего архивного материала? Это, знаете, очень много денег будет...
- А? Не верите? - как бы удивился он. - Я - миллионер. Даже, можно сказать, мульти. Я - дон Лос Кассос из Сан-Франциско. Сюда приехал специально, знаете ли, с этой целью. Инкогнито.
Я присвистнул и уважительно взъерошил волосы - шляпы у меня не было.
- Именно! - сказал он и, пошарив в наружном кармане, вытащил чековую книжку. - Именно. Можете посмотреть...
- Я верю, не надо смотреть... - откликнулся я. Он похлопал меня по плечу и, отвернувшись, пошел к музыкальной двери. Я смотрел ему в спину. Внезапно он повернулся и быстро пошел назад.
- Время - деньги, но я таки скажу вам, в чем дело, потому что вы мне понравились. Понимаете, молодой человек, я хочу купить всю информацию, все документы, какими располагает ваш архив, все в сканированном виде, и перенести все это на носители в моем частном музее, там, в Окленде... Я думаю, что вы... ваше государство... наш Израиль, то есть, судя по всему, долго не протянет. Ну, таково положение дел, вы понимаете. И...
- Не понимаю, - хрипло сказал я, - не хочу понимать.
- Я тоже не хочу, но, тем не менее, таково объективное положение дел. Ничего не поделаешь. К сожалению. Мне очень жаль. У вас... у нас, то есть, очень симпатичное государство. Но это будет.
- Не будет, - тупо сказал я.
Он опять посмотрел на меня довольно пристально.
- Вот поэтому я - дон Лос Кассос, и я миллионер, мульти, и я живу в Сан-Франциско, а вы... а вы - не миллионер, и живете вы... м-м-м... в не Сан-Франциско. Вы понимаете?
Я не хотел ничего понимать.
- Молодой и такой симпатичный человек, - сказал дон Кассос с огромным обаянием в голосе, - обстоятельствам нужно смотреть смерти в лицо, раз вы мужчина. Но вы - симпатичный бой. Всего лишь. Я думаю купить у вас копии всех архивных документов. Пусть хотя бы у меня сохранятся. Пусть потом, когда здесь уже не будет ни оригиналов, ни людей, а одни развалины и звери, пусть ко мне в Окленд приходят историки и смотрят копии. Это будет хороший, нужный бизнес. Имейте в виду, так думаю не только я, но только я догадался, что нужно делать. Ну, я пойду. Спасибо большое.
Он ослепительно улыбнулся, сунул мне что-то в руку (я судорожно сжал ее), еще раз похлопал по плечу и направился к кабинету, содрогавшемуся от звуков прыжков директрисы.
На прямых ногах я вернулся на свое рабочее место и разжал кулак. На потной ладони лежала помятая бумажка - сто долларов. Чаевые.
Я отвернулся и стал смотреть в окно, где пока еще сияло солнце, не было никаких развалин и, гудя, разъезжали автомобили.
Я вспомнил мою бабушку, к которой, когда она была уже совсем старая и больная, пришла на дом целая бригада врачей и, по завершению осмотра, главный - жизнерадостный, пышущий здоровьем доктор - сказал:
- Ну, желаем Вам всего хорошего, и, главное, легкой, безболезненной смерти.
-
-
27.03.2011 в 18:25-
-
27.03.2011 в 18:46-
-
27.03.2011 в 21:55