В Выборге есть башня. Она находится внутри местной крепости, которую построили, кажется, шведы. Башня возвышается над всем городом. Третьего ноября восьмидесятого года мы, будучи студентами педвуза, поехали в Выборг на какой-то педсеминар. Было много народа, но я не обращал внимания ни на кого, только на Ирку. Мы приехали. Мы провели семинар и пошли гулять. Мы вошли в крепость и подошли к башне. Мы забрались на неё. Там внутри много ступенек, а на самом верху есть парапет. Туристы ходят вдоль него, а потом спускаются вниз. Пока мы поднимались по ступенькам к парапету, мы поссорились с Иркой. Не помню уж, почему мы с ней поссорились, но это факт. И вот, выйдя к парапету, Ирка сказала, что ненавидит меня. Это очень обидно - услышать такое от человека, с которым не успел ещё ни разу поцеловаться. Собственно, я вообще ещё ни разу не целовался - ни с ней, ни с кем-нибудь другим. Я только читал о том, что это приятно.
Ирка спустилась по ступенькам башни вниз, а я остался. Я дождался, пока она спустилась, и решил показать, что я - её рыцарь. Или принц. И что меня не нужно ненавидеть, меня нужно любить. Или хотя бы поцеловать. И вот, когда она спустилась и, выйдя из башни, задрала голову, я встал на парапет. И увидел, что на выпуклом куполе башни лежит выпуклая лестница, ведущая к флагу. В те времена на верхушке купола был флаг. Когда-то, вероятно, он был красным - наверное, его повесили в сороковом году, когда СССР захватил Выборг у финнов. Наверное, с тех пор туда никто не залезал, потому что флаг выцвел и стал совершенно белым, как знамя, которое вывешивают, когда сдаются. Я полез по лестнице к флагу. Я не смотрел вниз, пока лез. Лестница была железной, но трещала, как деревянная. Из неё вываливались болтики, шурупчики и гвоздики. Я долез до самого верха, обхватил руками флагшток с белым флагом, отдышался и посмотрел вниз. Я ужаснулся. Я понял, что если упаду, то перелечу через парапет и свалюсь в самый низ, во двор шведской крепости. Парапета отсюда было не видно. Ирка внизу была такая маленькая, что я её не видел тоже. Я посидел у белого флага, вцепившись в него. Я хотел махать этим флагом в знак того, что сдаюсь, но вокруг не было никого, кто мог бы помочь мне. Только ветер гудел. Я распластался на лестнице, обнимавшей купол, и стал спускаться. Когда я спустился метра на полтора, лестница стала выпрямляться. В ней не было больше ни гвоздей, ни болтов, ни шурупов. Они все выпали, пока я забирался наверх. Со времен освобождения/оккупации Выборга прошло ровно сорок лет, и между безымянным солдатом, устанавливавшим флаг, и мною, туда не лазил ни один человек. У болтов и шурупов есть свой срок давности и годности. Я висел на выпрямляющейся лестнице. Лестница выпрямилась и стала сползать в пропасть. Я налег на неё всем весом, и она нехотя легла на место. Я не помню, как спустился к парапету, но я спустился и встал на него, а потом спрыгнул на ватных ногах внутрь башни, туда, где безопасно ходят туристы. Потом я посидел немного и, трясясь, сошел по ступенькам вниз. Внизу была Ирка, которая меня ненавидела. Когда я спустился, она сказала, что я идиот.
У этого дня было два последствия: я на всю жизнь стал бояться любой высоты, и ещё потом, вечером того же дня, меня поцеловала Ирка. Меня впервые в жизни поцеловали, вы понимаете? Следствием этого поцелуя стало то, что через год я на Ирке женился. Когда она забеременела. Я ведь был честный человек, как с горечью говорили мне папа и мама.
Лучше бы я не лазил на эту башню.