Мне установили программу Skype на домашнем компьютере. Несколько дней, при отличном качестве звука в наушниках, не работал микрофон, поэтому я мог лишь слушать абонентов (всегда хочется сказать - абитуриентов). Первым абонентом стала Коллекционер ( http://www.diary.ru/~8574/ ), о которой я всегда думал, что она из Питера, а оказалось - наоборот.

Коллекционер решила даром времени не терять и, узнав, что у меня работают лишь наушники, стала зачитывать вслух отрывки из книги Соломона Волкова. При этом она смущалась и даже закурила, хотя чтец она хороший и смущаться было совершенно нечего; атмосфера при чтении была славная, я бы сказал - теплая, домашняя такая атмосфера. Я, в свою очередь, тоже смущался, потому что не мог ничем ответить её бескорыстному чтению; поэтому, сохраняя непринужденные позу и выражение лица, выкурил подряд полпачки "Ноблесса". Моему восприятию Соломона Волкова не мешала даже параноидальная беспрерывная стрельба из ручного стрелкового оружия разных видов, доносившаяся из-за Стены, строящейся в четырехстах метрах от моего дома. Стена эта - новая граница с будущим палестинским государством, а я теперь, стало быть - невооруженный гражданский пограничник, обреченный, как бы, добровольно жить на передовой, хотя никогда туда не стремился.

Была непроглядная ночь с субтропическими звездами, намаявшийся за день в 34х-градусную жару город спал, уже не обращая внимание на стрельбу (ко всему со временем можно привыкнуть), окно кабинета было распахнуто настежь, с ближайших холмов медленно наплывали волны жара, пахнущие раскаленным за день песком. Рядом с включенным компьютером уютно горела настольная лампа с зеленым абажуром, вокруг неё крутились огромные белые бабочки с незрячими глазами, неподалеку мирно гукали автоматические винтовки, вплетая - не сказал бы, что диссонантно - своеобразный ритм в чтение книги Волкова о Бродском. Иногда голос чтицы прерывался, нервно шелестели страницы, и тогда одиночные хлопки выстрелов из "М-16", приближаясь, сменялись на немузыкально рявкавшие очереди из "Калашникова". Чтение с соседнего континента возобновлялось - и пальба разочарованно затухала. Я сидел в крутящемся кресле, смотрел на звезды за открытым окном, курил, слушал и думал об ассоциациях, рождающихся такой ночью. Это были смешные, трогательные и неожиданные ассоциации: реальная Стена напоминала мне путешествие во времени у фантастической Стены одного из героев раннего романа Стругацких, чтение вслух за три тысячи километров - путешествие Незнайки в Солнечном городе.

Неожиданно заработал микрофон. Мы прервали Соломона Волкова на полуслове и стали разговаривать. Голос у меня противный, и для его компенсации я выкурил ещё полпачки сигарет. Ни вина, ни самогона в эту ночь во всем моем доме не оказалось, и я был трезв и грустен. Мы говорили о семидесятых годах, о питерских хиппи и рокерах, о молодом БГ, о надеждах поколения, давно канувшего в Лету.

От пулеметных очередей проснулась Софа. Она вошла в ночной рубашке в кабинет и предложила закрыть окно - во избежание прямого попадания, как она выразилась. Мне было странно слышать, что стекла закрытого окна могут предотвратить прямое попадание восьмимиллиметровой пули, и я представил Чтицу и Жену друг другу. Во избежание прямого попадания мы расстались с голосом из соседнего континента, Софа ушла спать, в доме вновь воцарилась сонная ночь, огромные звезды за окном мигали сочувственно. Я, не выключая лампы, полез под стол - выяснять, отчего прежде молчал микрофон. Раздался звонок по телефону, и хриплый голос коменданта соседней военной базы, прикрывающей во время обстрелов наш район - совершенно незнакомый мне голос - раздраженно осведомился, отчего я не сплю, как все добрые граждане, и не выключаю свет в своем окне, - разве я не понимаю, что последние полчаса из-за Стены стреляют уже исключительно по нему, как по единственному ориентиру. Я растерялся и ответил, что мы с подругой читали стихи. Голос помолчал и после паузы осведомился, не издеваюсь ли я; и когда я ответил, что нет - предположил, что я являюсь огневым наводчиком противника. Это родило во мне ещё одну ассоциацию, на этот раз - со старой детской книгой патриотического содержания - "Зеленые цепочки", о шпионах в Питере во время блокады, которые с городских крыш приманивали немецкие самолеты, бомбардирующие ночной Город-На-Неве. Я рассказал Голосу об этом, на что в ответ услышал, что этой книги он не читал, так как по-русски он читать вообще не умеет, зато хорошо умеет другое - распознавать реальных арабских шпионов, прикидывающихся знатоками русской литературы.

На этом мы расстались, я выключил свет и ушел в спальню. Стрельба действительно затихла, как по волшебству, и я смог ещё спокойно почитать перед сном о путешествии Незнайки на Луне.

Под утро я уснул. Мне снились арабские шпионы, подающие с крыш Вечного города сигналы немецким "Мессершмиттам" путем зачитывания отрывков из моих научных монографий, и Бродский, читающий мне через компьютерную программу Skype стихи Коллекционера.

---------
В пять утра рассвело. С холмов серебряной нитью протянулся первый призывный клич муэдзина, и огненноглазые джинны, взмахивая волосатыми ушами, улетали в свои пещеры.

Ночная сказка рассеивалась.

Под окнами взревел набитый солдатами бронетранспортер. Соседи выходили на улицу - почтительно оглядывать результаты Ночи - стены нашего дома, испещренные свежими неровными выбоинами.

Город тронулся в будничный свой поход.