www.diary.ru/~libdragon/p51525871.htm
Вечером я написал Чайной ложечке краткий отчет, потому что она уже несколько раз спрашивала меня по этому поводу, как идут дела. У Ложечки в Москве, дома лежит одна из Гришиных книжек. Ночью мне иногда не спится, и сегодня не спалось тоже; я пошел к компьютеру и обнаружил, что судьба Гриши небезразлична и некоторым другим моим читателям (обнаружил охапку писем. Небольшую такую охапочку с аналогичными вопросами). Люди, оказывается, помнят и, видимо, в какой-то степени переживают. Сопереживают. Сочувствуют. Писать отдельные ответы по одному и тому же поводу для каждого из спрашивавших о Грише я
Первое слушание в суде закончилось безрезультатно. Сейчас по американскому каналу ТВ показывали репортаж из зала суда. Выступал Гриша, выступал его адвокат, еще кто-то. Судья сказала, что "у этого дела нет ног". В смысле - оно далеко не уйдет. Судья - какая-то толстая и добродушая баба. Кажется, не хочет мараться. Гриша перед телекамерой прочел свое несчастное стихотворение и сказал, что, как поэт, рифмует все, к чему прикасается, и это, кажется, нормально. Просто зарифмовал известное высказывание Арафата на спор (на рюмку коньяку. Коньяк, подчеркнул подсудимый, оказался хорошим). Когда он его прочел, все смеялись, даже судья, не понимавшая по-русски, и телеведущий. Следующее слушание состоится через несколько дней. Завтра, видимо, пить будем, гулять будем.
Из истории известно, что творческая интеллигенция (что физики, что лирики) во взвешенном состоянии способна, в основном, на то, чтобы писать и, говоря условно, рисовать. Черкать, одним словом. В истерическом же состоянии творческая интеллигенция способна еще и на то, чтобы кидать бомбы. Вообще говоря, выбор невелик: Мандельштам или Каракозов. По большому счету, и то и другое - от отчаяния. Попробуйте не отчаяться, я хочу иметь на вас посмотреть, ха-ха, говорит тетя Фира из Ашдода. И то, и другое - сотрясение воздуха; люди у власти положили на бумагомарак большой болт с прибором. Когда на последнем писательском собрании была озвучена мысль о необходимости привлечь к Гришиному делу сотоварищей по цеху из России, Америки и Европы, дабы писали возмущенные письма протеста и поддержки, мудрый Председатель отреагировал так: да ведь (сказал он) если б сам Лев Николаич и, например, Анатоль Франс встали бы из могил и сочинили совместное "не могу молчать", то политики посмотрели бы на них так, как на Кристобаля Хунту посмотрел Лавр Федорович Вунюков. То есть, максимум, они бы медленно удивились, не больше.
Хотя кое-кто все равно не удержался. Майя Каганская вот не удержалась:
maof.rjews.net/content/view/22242/5/
Зеева Гейзеля тоже подключили.
izrus.co.il/print_article.php?article=2717
Гриша, конечно, на сегодняшнее собрание принесет бутылку. И я тоже. И Председатель, тут уж двух мнений быть не может. Хотя однако радоваться рано, как писал Чичибабин. Максимальное наказание, до сих пор грозящее Грише - семь лет. Надеюсь, судья окажется неожиданно неподкупной и плюющей на политические закулисные игры, приводящие стихотворцев на скамью подсудимых. Каким, говоря между нами, нормальный судья и должен быть.
P.S.: позвонил Грише, зачитал пару писем. Он просит перецеловать всех адресатов нежно. Очень нежно, подчеркивает он. Можно постепенно и пятистопным ямбом, добавил он, подумав. Хочу научиться целоваться пятистопным ямбом, с готовностью сообщил я ему. Попроси Крановщицу, она научит, ответил он.