Конспект

[libdragon]

Кстати, да.



http://www.londonjack.net.ru/razdel-al-eb-926/



Старик утер слезы грязными кулаками и заговорил дрожащим, тоненьким голоском, который креп по мере того, как рассказчик входил во вкус.

– Чума вспыхнула летом 2013 года. Мне тогда было двадцать семь лет, и я отлично все помню.



Когда я был маленький и находился под впечатлением, меня часто посещало видение: после Алой чумы население планеты вымерло, уцелела лишь небольшая группа людей, близких мне по духу; мы все постепенно собрались в районе Карельского перешейка и поселились в дремучем лесу, на берегах Вуоксы. В шестом не то седьмом классе я даже написал повесть об этой жизни, и фоном служило описание природы по "Листам каменной книги" покойного ныне Линевского. Сначала в нашем лесном поселке жило человек сорок, но впоследствии, в связи с возрастом и числом встреч, количество симпатичной мне публики начало увеличиваться в геометрической прогрессии. Я часто до сих пор возвращаюсь к этой теме, особенно когда мне невесело и, преимущественно, - по ночам.

Теперь в поселке собралось без малого тысяча человек, так что некоторую часть приятных, но не любимых духовных сородичей пришлось по ходу развития сюжета отселить в другое место, на берег Ладоги; там теперь братский поселок Ку-Пио-Су, мы обмениваемся с ними невестами, книжками из уцелевших в катастрофе домашних библиотек, а также шкурками нерп.



В исходном поселке я служу колдуном. Нарядившись в волчью шкуру и напялив на голову искусно выпиленный из лосиного черепа обруч с развесистыми рогами, в промежутках между охотой, в деревянной избе-школе (ведь рождаются дети, нужно все же обучать их ценностям почившей цивилизации - хотя бы в плане мемориальных уроков на будущее) я даю ученикам лекции по истории и грамматике иврита. Там есть и куча других учителей - М., обучающий будущих звероловов и рыбаков классической латыни, Л., преподающий им диалекты китайского, В., читающий курс поэзии Шиллера в переводе на суахили.



На летних каникулах, в ознакомительных целях, мы совершаем с детьми пешие походы на старую финскую границу и линию Маннергейма.

В лесах вновь расплодились волки и медведи, а домашний скот частично деградировал, ретроспективно превратившись в зубротуров. По лесам ходят дикие козы. Домашние куры превратились в куропаток, истребленные в старое время тетерева и глухари сменились одичалыми индюками.

Одной из причин выселения части обитателей поселка являются интеллектуальные споры о прерогативах монотеизма и язычества. Все монотеисты, даже колдун (я) остались в исходном стойбище, а язычники всех мастей перебрались на берега Ладоги. Там у них вообще матриархат, и тут возникает коллизия, потому что я влюбляюсь в тамошнюю колдунью, которая носит почетную кличку Мудрой старухи (сокращенно - просто Вещая). Но это далеко, машин нет, велосипеды все поломались, и как с ней видеться, понять невозможно - и приходится мне, кружа вокруг костра, бить в обтянутый лосиной кожей бубен, и на правах колдуна-монотеиста, но от имени древних духов, требовать установления нового обычая: дважды в год, в дни летнего и зимнего солнцестояния, отправляться в братский поселок на т.н. "колдуньи свадьбы". Молодежь меня решительно поддерживает, но консервативный Совет Мудрых стариков нашего поселка, состоящий из одичавших профессоров и член-корреспондентов уже не существующих университетов, упорно сопротивляется, обвиняя меня в ереси. Я ударяюсь в бега на лыжах к моей колдунье, ночью в лесу на меня нападает волчья стая, я из последних сил отбиваюсь колдунским батогом, и меня в последний момент спасает вывалившаяся на опушку из чащобы ельника завывающая команда одетых в звериные шкуры, размахивающих каменными топорами прекрасных, но бесноватых незнакомок; я поражен - оказывается, после пандемии, кроме нас, в лесах уцелела еще и группа лесбиянок, выпускниц гуманитарных факультетов Гарварда, Оксфорда, Сорбонны, ЛГУ и МГУ, к которым вирус Алой чумы так и не пристал - возможно, вирус был категорически гетеросексуален или же опасался обвинений в сексуальных домогательствах; спася меня и перебив волков, они тут же, урча, сдирают с них шкуры и попутно рассказывают мне о проблеме, вставшей перед их лесным стойбищем: в конце концов, они поняли, что им нужно размножаться, чтобы не вымереть в условиях нового палеолита, и они даже согласны делать это, правда с закрытыми глазами, но - не с кем. Подобрав полы медвежьей шубы, я убегаю в зимний лес, предварительно дав адрес нашего поселка, и они, завывая, уходят к нему, потрясая дубинками и дротиками с каменными наконечниками, растянувшись редкой охотничьей цепочкой по узкой тропинке вдоль бурелома.



Убегая на лыжах к моей колдунье, я размышляю на тему спасшей мне жизнь встречи, и понимаю, что большая часть этих амазонок знакома мне лично, и что вообще это, в основной своей массе, участницы древнего проекта www.diary.ru (историю которого в нашей палеолитической школе ведет некто А., бывший администратор этого проекта) - не все участницы, разумеется, но лишь симпатичные мне лично.



И будут еще ритуальные танцы вокруг костров, и дискуссии за кружкой плодово-ягодного самогона, и драки, и погоня за бешеным медведем, поимка которого является непременным условием свершения свадьбы колдунов, и многое другое, что постепенно придет мне в голову - повесть, начатая в возрасте двенадцати (тринадцати?) лет, виртуально, в целях медитативного успокоения нервной системы пишется до сих пор, и уже превратилась в нескончаемый роман.

Ежели кто из присутствующих желает иметь свою испостась в лесах нового палеолита, можете написать заявку на участие - мы обдумаем, и я решу.