Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря, и охотник пришёл с холмов... (Р.Л.Стивенсон, "Реквием")
"Хрипло рыдает весёлый павлин над Галаадой..."
читать дальшеВернулся я вчера домой поздно вечером еле живой. Нас возили на Север, мы были у горы Тавор (в славянско-бибилейской традиции - Фавор) и по ходу дела полюбовались на Ар-Мегидо, то есть Армагеддон.
Потом мы поднялись на Гору Саула (царя Саула, Ар Шауль), и вид оттуда был так потрясающ, что я сидел четверть часа на вершине, открыв рот, и только сожалел, что вы не можете вместе со мной полюбоваться на окружающее. Внизу - Галилея, в отдалении - горы Гильбоа, на горизонте - Моавитянские горы. Мы с дочкой сейчас проходим домашние задания по Танаху - книгу пророка Самуила, где говорится о взаимоотношениях царя Саула и молодого Давида, и о том, как израильтяне стояли на этой горе, а напротив них, на соседней горе, стояло войско филистимлян. И я оказался тут как раз в плане иллюстративного материала к теме. Помните "Водный мир"? Там в конце все высаживаются на вершину Эвереста, и вид этой вершины в фильме - точь в точь как на горе царя Саула.
***
Потом мы поехали к истоку Иордана. В верховье своем, да и на протяжении всего русла Иордан вовсе не напоминает сибирские реки, Рейн или, на худой конец, Тибр, как то мог бы вообразить человек, судящий о библейских местах сообразно расхожим представлениям европейской цивилизации. Это маленькая речушка. Прошлым летом я купался во Мге - по-моему, Мга шире. Глядя на Иордан, я вспоминал то место у Киплинга, где говорится о узких берегах Вайнганги во время Водяного перемирия:
"А зной все держался и держался и выпил всю влагу, и в конце концов из всех потоков оставалось только главное русло Вайнганги, по которому струился тоненький ручеек воды между мертвыми берегами..."
Расхожий имидж Иордана напоминает мне и о церкви Гроба Господня в Иерусалиме, куда я временами вожу иностранцев. Очень многие в первую минуту не могут скрыть разочарования - они воображали, что центр христианского мира по архитектуре своей напоминает Лувр, Версаль или, на худой конец, Эрмитаж.
...В верховьях Иордана до сих пор работает первая в Палестине электростанция, постоенная 90 лет назад Петром Рутенбергом (эту землю осваивали, в том числе, некоторые видные бывшие социал-демократы, анархисты, эсеры, и Рутенберг, руководитель Боевой организации ПСР, был среди них. Рутенберг, если помните, в свое время в Озерках повесил Гапона, а в 1917 призывал Керенского повесить Ленина с Троцким, но это уже другая история). Его приятель и однопартиец Миша Новомейский, которого нежно любила бабушка русской революции Екатерина Брешковская, тоже сподобился внести свою лепту в развитие экономики Св. земли: заводы по переработке фосфатов Мертвого моря, что стоят в районе Содома - его рук дело.
Электростанция Рутенберга до сих пор дает ток. Стоит она на самой израильско-иорданской границе. Мы видели иорданские флаги и усатых солдат с автоматами на КПП метрах в ста от нас. Туристы карабкаются на видовую площадку недалеко от иорданского поста, и обе стороны изучают друг друга в бинокли. Я посмотрел в протянутый мне бинокль, и увидел, что усач с той стороны смотрит на меня в такие же окуляры. Я погрозил ему пальцем. Он очень выразительно тряхнул усами и помахал автоматом. "Как мы друг друга понимаем, а?! - с веселым бешенством сказал Саул" (с).
С этим местом связано еще печальное событие, которое у нас все помнят: в 1997 г. сюда привезли на экскурсию школьниц из города Бейт-Шемеш, они поднялись на то место, где теперь стояли мы, и иорданский пограничник, сидевший в будке, начал по ним стрелять. Пока свои отобрали у него автомат, он успел уложить семь штук девчонок. Теперь здесь, на поле недалеко от КПП, аккуратно подстриженными кустами роз выложены их имена, полтора метра каждая буква. Рядом с автобусной остановкой - мемориальная доска.
Покойный король Хусейн ездил тогда просить прощения у родителей погибших девочек, а при его наследнике проштрафившегося солдата просто выпустили из тюрьмы.
***
Потом мы отправились к южному берегу Тивериадского озера (Киннерет, что в переводе с иврита означает производное от слова "скрипка", иначе еще именуемое Галилейским морем) - побывали в старейшем киббуце Квуцат Киннерет, основанном выходцами из России больше ста лет назад. Раньше тут были малярийные болота, их осушили, сейчас здесь растут эвкалипты и ивы. На киббуцном кладбище похоронена знаменитая и несчастная по жизни поэтесса Рахель, работавшая этом киббуце и умершая от туберкулеза. Рахель - одна из трех женщин - классиков современной поэзии на иврите. Двоюродная племянница Соньки Золотой ручки, кстати, но я об этом уже рассказывал когда-то.
Рахель заболела, и на общем собрании киббуца было решено выгнать ее - она могла заразить здоровых. И она ушла, и скиталась по стране, и умерла, и прошли годы, и те же люди торжественно решили на очередном собрании, что достойно будет перезахоронить ее там, откуда изгнали. Это были времена пионеров, не ведавших сомнений. "Ясно, мы знали, /Мы шли без сомненья /Из стран заселенных - /В страну запустенья, /В болота, в песок, /Что веками намолот, /Где ждут нас жара, лихорадка и голод..." - писал Авраам Шлионский в своем "Походном марше".
Голду Меир тоже в свое время чуть не выгнали из киббуца. Родившаяся в Киеве и выросшая в Милуоки, будущий премьер-министр приехала строить страну и тут же поразила разбитных социалисток своей буржуазностью: мало того, что принимала душ каждый день, так еще, когда приходила ее очередь работать в общественной столовой, мыла фрукты и овощи перед тем как подать их на стол. Это уж чересчур, решили боевые подруги и, протрубив общий сбор, совсем уже собрались изгнать буржуазную мисс. Но Голда Меир - это не утонченная чахоточная поэтесса Рахель: она просто обложила товарок матом на идиш, обозвала их нымытыми блядями, и, как ни в чем не бывало, осталась в киббуце. Этот эпизод вы можете при желании прочесть в воспоминаниях Голды "Моя жизнь", рукописный оригинал которых хранится у меня в архиве.
...На берегу Тивериадского озера ежегодно проходит т.н. Кинеретская Дуговка - фестиваль пишущих на русском языке израильских бардов. Когда из России приезжают классики жанра, они иногда, совпадая по времени приезда с фестивалем, отправляются туда. Палатки, костры, выступления с гитарой. И мало водки. "Скучно без водки" (с). Но здесь почему-то не скучно... Меня туда несколько лет подряд звала Марина Меламед, но я так и не сподобился. Здесь, на берегу Галилейского моря, я впервые в Израиле увидел стрекоз.
Под вечер нас отвезли в городок Бейт Шеан, известный еще с древнеегипетских времен, и накормили обедом в ресторане. Правда, без выпивки, но я всё равно съел два люля-кебаба из баранины на шампурах.
***
У нас очень, очень красивая страна, а я так редко езжу куда-нибудь. Если что-то и может помочь в деле патриотического воспитания, то, видимо, только такие вот поездки. Просто виды природы с сопроводительными небравурными рассказами о том, как эту землю осваивали и строили.
Ты, закутавшись в синь, проживаешь,
Чтоб струною дремотной петь.
Огнерукий простор завивает
Твою терпкую, знойную бредь.
Тени гор, городов, поселений
И пустынь в твоих крыльях цвели.
И души моей гамму волнений
Ты впитала в свой радужный лик.
Ты проходишь такой же, чтоб стаей
Голосов на вершины взлететь
И, в потоках сияний растаяв,
До беспамятства плакать и петь.
О бездонная, чудом виденья
Ты кому-то приснилась навек.
Ты — вернувшийся лик отраженья
В неземной и пустой синеве.
Над тобой гордый дух мирозданья
Дрожь следов своих пролил, как кровь.
О страна моя, в муках сиянья
На порогах нездешних миров...
читать дальшеВернулся я вчера домой поздно вечером еле живой. Нас возили на Север, мы были у горы Тавор (в славянско-бибилейской традиции - Фавор) и по ходу дела полюбовались на Ар-Мегидо, то есть Армагеддон.
Потом мы поднялись на Гору Саула (царя Саула, Ар Шауль), и вид оттуда был так потрясающ, что я сидел четверть часа на вершине, открыв рот, и только сожалел, что вы не можете вместе со мной полюбоваться на окружающее. Внизу - Галилея, в отдалении - горы Гильбоа, на горизонте - Моавитянские горы. Мы с дочкой сейчас проходим домашние задания по Танаху - книгу пророка Самуила, где говорится о взаимоотношениях царя Саула и молодого Давида, и о том, как израильтяне стояли на этой горе, а напротив них, на соседней горе, стояло войско филистимлян. И я оказался тут как раз в плане иллюстративного материала к теме. Помните "Водный мир"? Там в конце все высаживаются на вершину Эвереста, и вид этой вершины в фильме - точь в точь как на горе царя Саула.
***
Потом мы поехали к истоку Иордана. В верховье своем, да и на протяжении всего русла Иордан вовсе не напоминает сибирские реки, Рейн или, на худой конец, Тибр, как то мог бы вообразить человек, судящий о библейских местах сообразно расхожим представлениям европейской цивилизации. Это маленькая речушка. Прошлым летом я купался во Мге - по-моему, Мга шире. Глядя на Иордан, я вспоминал то место у Киплинга, где говорится о узких берегах Вайнганги во время Водяного перемирия:
"А зной все держался и держался и выпил всю влагу, и в конце концов из всех потоков оставалось только главное русло Вайнганги, по которому струился тоненький ручеек воды между мертвыми берегами..."
Расхожий имидж Иордана напоминает мне и о церкви Гроба Господня в Иерусалиме, куда я временами вожу иностранцев. Очень многие в первую минуту не могут скрыть разочарования - они воображали, что центр христианского мира по архитектуре своей напоминает Лувр, Версаль или, на худой конец, Эрмитаж.
...В верховьях Иордана до сих пор работает первая в Палестине электростанция, постоенная 90 лет назад Петром Рутенбергом (эту землю осваивали, в том числе, некоторые видные бывшие социал-демократы, анархисты, эсеры, и Рутенберг, руководитель Боевой организации ПСР, был среди них. Рутенберг, если помните, в свое время в Озерках повесил Гапона, а в 1917 призывал Керенского повесить Ленина с Троцким, но это уже другая история). Его приятель и однопартиец Миша Новомейский, которого нежно любила бабушка русской революции Екатерина Брешковская, тоже сподобился внести свою лепту в развитие экономики Св. земли: заводы по переработке фосфатов Мертвого моря, что стоят в районе Содома - его рук дело.
Электростанция Рутенберга до сих пор дает ток. Стоит она на самой израильско-иорданской границе. Мы видели иорданские флаги и усатых солдат с автоматами на КПП метрах в ста от нас. Туристы карабкаются на видовую площадку недалеко от иорданского поста, и обе стороны изучают друг друга в бинокли. Я посмотрел в протянутый мне бинокль, и увидел, что усач с той стороны смотрит на меня в такие же окуляры. Я погрозил ему пальцем. Он очень выразительно тряхнул усами и помахал автоматом. "Как мы друг друга понимаем, а?! - с веселым бешенством сказал Саул" (с).
С этим местом связано еще печальное событие, которое у нас все помнят: в 1997 г. сюда привезли на экскурсию школьниц из города Бейт-Шемеш, они поднялись на то место, где теперь стояли мы, и иорданский пограничник, сидевший в будке, начал по ним стрелять. Пока свои отобрали у него автомат, он успел уложить семь штук девчонок. Теперь здесь, на поле недалеко от КПП, аккуратно подстриженными кустами роз выложены их имена, полтора метра каждая буква. Рядом с автобусной остановкой - мемориальная доска.
Покойный король Хусейн ездил тогда просить прощения у родителей погибших девочек, а при его наследнике проштрафившегося солдата просто выпустили из тюрьмы.
***
Потом мы отправились к южному берегу Тивериадского озера (Киннерет, что в переводе с иврита означает производное от слова "скрипка", иначе еще именуемое Галилейским морем) - побывали в старейшем киббуце Квуцат Киннерет, основанном выходцами из России больше ста лет назад. Раньше тут были малярийные болота, их осушили, сейчас здесь растут эвкалипты и ивы. На киббуцном кладбище похоронена знаменитая и несчастная по жизни поэтесса Рахель, работавшая этом киббуце и умершая от туберкулеза. Рахель - одна из трех женщин - классиков современной поэзии на иврите. Двоюродная племянница Соньки Золотой ручки, кстати, но я об этом уже рассказывал когда-то.
Рахель заболела, и на общем собрании киббуца было решено выгнать ее - она могла заразить здоровых. И она ушла, и скиталась по стране, и умерла, и прошли годы, и те же люди торжественно решили на очередном собрании, что достойно будет перезахоронить ее там, откуда изгнали. Это были времена пионеров, не ведавших сомнений. "Ясно, мы знали, /Мы шли без сомненья /Из стран заселенных - /В страну запустенья, /В болота, в песок, /Что веками намолот, /Где ждут нас жара, лихорадка и голод..." - писал Авраам Шлионский в своем "Походном марше".
Голду Меир тоже в свое время чуть не выгнали из киббуца. Родившаяся в Киеве и выросшая в Милуоки, будущий премьер-министр приехала строить страну и тут же поразила разбитных социалисток своей буржуазностью: мало того, что принимала душ каждый день, так еще, когда приходила ее очередь работать в общественной столовой, мыла фрукты и овощи перед тем как подать их на стол. Это уж чересчур, решили боевые подруги и, протрубив общий сбор, совсем уже собрались изгнать буржуазную мисс. Но Голда Меир - это не утонченная чахоточная поэтесса Рахель: она просто обложила товарок матом на идиш, обозвала их нымытыми блядями, и, как ни в чем не бывало, осталась в киббуце. Этот эпизод вы можете при желании прочесть в воспоминаниях Голды "Моя жизнь", рукописный оригинал которых хранится у меня в архиве.
...На берегу Тивериадского озера ежегодно проходит т.н. Кинеретская Дуговка - фестиваль пишущих на русском языке израильских бардов. Когда из России приезжают классики жанра, они иногда, совпадая по времени приезда с фестивалем, отправляются туда. Палатки, костры, выступления с гитарой. И мало водки. "Скучно без водки" (с). Но здесь почему-то не скучно... Меня туда несколько лет подряд звала Марина Меламед, но я так и не сподобился. Здесь, на берегу Галилейского моря, я впервые в Израиле увидел стрекоз.
Под вечер нас отвезли в городок Бейт Шеан, известный еще с древнеегипетских времен, и накормили обедом в ресторане. Правда, без выпивки, но я всё равно съел два люля-кебаба из баранины на шампурах.
***
У нас очень, очень красивая страна, а я так редко езжу куда-нибудь. Если что-то и может помочь в деле патриотического воспитания, то, видимо, только такие вот поездки. Просто виды природы с сопроводительными небравурными рассказами о том, как эту землю осваивали и строили.
Ты, закутавшись в синь, проживаешь,
Чтоб струною дремотной петь.
Огнерукий простор завивает
Твою терпкую, знойную бредь.
Тени гор, городов, поселений
И пустынь в твоих крыльях цвели.
И души моей гамму волнений
Ты впитала в свой радужный лик.
Ты проходишь такой же, чтоб стаей
Голосов на вершины взлететь
И, в потоках сияний растаяв,
До беспамятства плакать и петь.
О бездонная, чудом виденья
Ты кому-то приснилась навек.
Ты — вернувшийся лик отраженья
В неземной и пустой синеве.
Над тобой гордый дух мирозданья
Дрожь следов своих пролил, как кровь.
О страна моя, в муках сиянья
На порогах нездешних миров...
@темы: Эрец
-
-
22.05.2012 в 12:51-
-
22.05.2012 в 12:55-
-
22.05.2012 в 13:00-
-
23.05.2012 в 09:40Очень жаль, что ты не поехал днем раньше, 20-го. Была потрясающая, редкая для здешних мест, прозрачность воздуха...
А рассказ - просто прелесть, как всегда. Не могу не утащить
-
-
23.05.2012 в 09:51-
-
23.05.2012 в 20:43Уже